Контуры и силуэты

— Неважно, — сказал он, — неважно, кто это сделал. В случае необходимости можно свалить на кого угодно. Важно, кто от этого выиграет.

Я вспомнил его притчу о шахматистах и подумал, что он прав.

За что боролись! В просторной, хорошо и дорого обставленной комнате, как в старые добрые времена, которых, впрочем, никто из присутствующих не захватил, за карточным столом удобно расположились четверо мужчин вполне респектабельного вида. Напротив меня, но в покере это не называется vis a vis, сидел хозяин, ухоженный элегантный, седовласый джентльмен, стакан золотистого скотча справа, слева столбиком и россыпью фишки, перед ним колода карт; по левую руку от него, от меня — по правую, сидел “кадет”, который в темном костюме и галстуке цвета “бордо” тоже неплохо выглядел; экс-капитан Серж сидел справа (от полковника), он был в блейзере темно-синего цвета, даже с клубной эмблемой (какого клуба?), в белой сорочке при галстуке в синюю, желтую и красную полоску и при своих русых с едва заметной проседью кудрях — глянцевая картинка из журнала «Esquire». Себя самого я не видел. Полковник поставил чип и сдал карты. “Кадет” ответил с реакцией теннисиста своим чипом. Я поставил свой. Капитан почему-то весело мне подмигнул и тоже поставил чип. Полковник оценивающим взглядом посмотрел на всех нас и поставил еще чип — надо же оправдать первый.

Я посмотрел свои карты: пиковый туз, дама треф и разномастная мелочь — пока не с чем было играть. “Кадет” маялся, не решаясь сказать свое слово. Капитан налил себе виски, налил и в мой стакан. Я задумался. Я сказал бы, что в рассуждениях кадета что-то есть, да что-то и было, и в случае с Шульгиным могла иметь место скорей конкуренция, чем рэкет — ведь речь шла о том, кому первым выступать. Это немного по-детски выглядит, несмотря на трагический исход. Действительно, первым выступать... По-моему, популярный и уверенный в себе артист предпочтет выступать последним, под занавес. Однако за этим “первым выступать” стоит что-то гораздо более серьезное. Не знаю, что именно, но те, кто заинтересован в сохранении status quo, будут поддерживать одну из этих версий, любую, как только решат, какую именно. Интересно, сколько они смогут выдержать и сколько будут молчать. На самом же деле, что бы это ни было, в выигрыше окажется кто-то другой, может быть, тот самый “черт”, о котором говорит полковник. Однако черту надо быть очень бдительным, чтобы не дать кому-то другому перехватить инициативу. Может быть, комментатор со своей программой пытаются это сделать, а может быть, и они сознательно или вслепую играют на него.

Нет, и с конкуренцией здесь что-то не получается, что-то не так. Если конкуренция, то почему и как в убийстве оказался замешанным его собственный менеджер? И при этом никто не обвиняет его напрямую в убийстве, и никто не сообщил никаких хоть что-нибудь объясняющих подробностей. Об обстоятельствах преступления вообще лепетали что-то бессвязное. Вероятно, менеджера просто подставили. Сначала этого Иванова, а потом — менеджера. Несомненно, что действовала здесь какая-то группировка, возможно, участвовала какая-нибудь телепрограмма, но маловероятно, что политическая организация, хотя отъезд подозреваемого (уже подозреваемого) за границу и подводит к такому выводу. Конечно, какая-нибудь политическая организация и могла подключиться к этому post factum и не исключено, что именно она помогла подозреваемому бежать из страны и именно для того, чтобы придать делу политическую окраску, но потом дело замяли с поразительной быстротой, ну просто забыли — и все. То ли не получалось ничего достаточно убедительного, чтобы в случае необходимости опровергнуть аргументы противоположной стороны — теперь ведь всегда найдется противоположная сторона — то ли в дело вмешались более могущественные силы, то ли просто у “черта” изменились интересы.

Да скорей последнее, а то, что здесь постоянно произносятся слова “Россия”, “русское”, “русские”, то это, вероятнее всего, частная инициатива этого телеполицая, который вообразил себя Мининым и Пожарским, строительство своего собственного имиджа, образа патриота и борца за правду, но даже если это простая неразбериха, то в мутной воде все равно “черт” рыбку выловит.

Петруша сбросил сразу три карты и три прикупил, значит, пара королей у него все-таки была, но после прикупа на его лице не то, чтобы отразилось разочарование — мелькнуло что-то вроде обиды, видимо, он прикупил хуже, чем снес.

Я сбросил две карты — семерку треф и девятку червей — и заменил их дамой и опять-таки девяткой к моим пикам: тузу, даме и валету. Образовалась двойка дам — остальное никак не подходило, но при удачном для меня раскладе на этой двойке можно было играть. Посмотрим, как пойдет торговля.

Капитан сменил карту, весело оглядел всех нас.

— Ну-с, Петруша, — обратился полковник к “кадету”, — что скажешь?

“Кадет” поморщился, подергал носом, посмотрел на полковника, на меня.

— Пас-пароль, — наконец нехотя сказал он. Несмотря на своих двух королей, видимо, не хотел рисковать.