Контуженый

– Точно Злата не у тебя? – я спрашиваю и прислушиваюсь к внутренним ощущениям.

– Чтоб я жил с телкой. На хрена? Я живу с деньгами. Приспичит, поманю и получу. А постоянная баба – скучно. И не выгодно!

Лупик посмеивается. Я принимаю от него салфетку с адресом стариков, касаюсь носа. Салфетка чиста, следов крови нет, да и башка не гудит. Разочарованно вздыхаю. Тест показал, что Лупик не врет.

– С кем же Злата укатила?

– У проводницы масса вариантов. Поездила, страну посмотрела, захотела в большой город. Кому-то из ростовских командировочных приглянулась и – тю-тю! Прощай захолустье.

– Думаешь?

– Я думаю о новой автомойке. Когда сделаешь?

– Подготовиться надо.

– Не тяни, Контуженый, а то счетчик включу задним числом. Никакой страховки не хватит. – Макс снова кривится и разливает коньяк. – Мы с тобой такие дела провернем. Факт!

17

Я беру рюкзак с деньгами, полученными за ранение, и иду в «Быстрокредит». На войне деньги не защитят и не помогут, а в мирном городе без них никуда. Даже долги там и там разные. На фронте мы кровью воинский долг исполняем, а здесь банкнотами долги отдаем.

В кабинете директора кредитной конторы за столом восседает знакомая рожа, Олег Рацкий. Хлопаю на стол перед ним две пачки пятитысячных купюр.

– Миллион! Мы в расчете.

Удивление на физиономии Рацкого сменяется кислым недовольством.

– Быстро ты. – Он шелестит купюрами: – Не краденные? Полиция не конфискует?

– Кровью заработал. Военная страховка.

– По чесноку выдали? Не обманули?

– Не меряй по себе.

– Шел бы ты на свою войну, Контуженый, и нам не мешал.

– Ты что несешь, мы за всех воюем.

– За меня не надо, я не просил. – Рацкий смахивает деньги в стол и нехотя кивает: – Садись. Я проценты посчитаю.

– Жмот!

– Бизнесмен, – поправляет Рацкий, но я не вижу принципиальной разницы.

За спиной директора «Быстрокредита» большой сейф, вдоль стены от пола до потолка стеллажи с папками. В каждой чья-то проблема, измеренная в денежных знаках.

Сколько ж бабла он наваривает на чужом горе и глупых амбициях. Кто-то лезет в долги из-за безвыходной ситуации, а кто-то тешит себя новым гаджетом, лишь бы не отставать от подруг. Сжечь бы здесь всё или минометом накрыть. На освобожденных территориях новая жизнь без старых кредитов начинается. Покончим с врагами в Донбассе, займемся внутренними кровопийцами.

Олег Рацкий находит мой кредитный договор, щелкает на калькуляторе, бубнит под нос:

– Сегодняшний день тоже в расчет. Итого… – Жмот-бизнесмен поворачивает ко мне дисплей с итоговыми цифрами: – Это проценты. Божеские.

– А обычно дьявольские? – Я добавляю деньги. – Давай расписку.

Рацкий звонит жене, которая за стенкой обрабатывает очередную просительницу:

– Ольга, наш вип-клиент кредит погасил. Распечатай ему приходник. – Ольга не понимает, о ком речь. Рацкий шипит в трубку, с опаской поглядывая на меня: – Кто-кто, Контуженый.

Заходит Ольга с документами. Высокие каблуки, черная юбка-карандаш, белая блузка, зеленый галстук-платок, алая помада, зализанные волосы, а из-под стильных очков взгляд таков, что если бы им можно было порезать, на моем лице не осталось бы живого места. Она сует мне приходный ордер, а мужу договор на подпись.

Мне ни слова, а мужу нашептывает:

– Как раз сто пятьдесят тысяч надо выдать, тройной тариф. Я возьму из прихода.

Рацкий просматривает новый договор, проценты его устраивают.

– А залог?

Ольга успокаивает мужа:

– Это кассирша из «Магнита». Стабильный заработок. Прижмем – украдет с кассы.

Рацкий одобрительно кивает, подписывает кредитный договор и ставит печать.

Я вижу имя на первой странице – Мария Соболева. Так это же Маша! Она что-то говорила про «Быстрокредит», знала их расписание. Зачем ей занимать под грабительские проценты?

Я выхватываю договор и выбегаю в клиентскую зону.

– Маша, ты здесь?

Из-за матовой перегородки у окошка кассы появляется Маша. Я разъярен:

– Какого черта ты здесь делаешь?

Маша смущена. Мямлит:

– Безвыходная ситуация.

– Вот выход! – Я разрываю договор швыряю клочки в лицо Рацкому. Хватаю Машу за руку: – Идем со мной.

Рацкий вопит в спину:

– Достал ты меня, Контуженый. Сгинь на войне, не мешай бизнесу!

Я знаю, что ответить:

– И до тебя, жмот, доберемся. Покончим с врагами там и дома наведем порядок!

– Иди-иди, – уже не так уверенно огрызается ростовщик.

Я в нервном возбуждении тащу Машу в наш двор. Напротив магазина «Магнит» она вырывает руку из моей ладони:

– Погоди, Никита! У меня проблема, недостача в магазине. Требуют с меня.

– Сколько?

– Много. Двести тысяч. Пятьдесят я уже отдала, остальное хотела занять.

– Нашла у кого. У меня бы спросила.

Я отсчитываю ей сто пятьдесят тысяч. На Машины глаза набегает влага. Она сдавлено благодарит:

– Спа…сибо. Я от…дам.

Мне тоже жутко неловко. Меняю тему:

– Давно у Златы пассажир объявился?

– Какой еще пассажир?

– Новый хахаль. Командировочный, с кем она смылась.

– Не думаю, что новый.

Меня будоражит озноб предчувствия. Впиваюсь взглядом:

– Ты его видела?

– Нет. Злата одна да одна. Только с кем-то в чатах переписывалась. Как вы отправились воевать, так она и строчила.

– Кому?

– Я думала, тебе.