Координата поврежденности

Отец услышал и строго посмотрел на него, словно прося тем самым не разрушать их единственный спокойный разговор за последние несколько лет. Что ж, ладно, он попытается.

– Я знаю, ты не горишь желанием стать директором и заниматься управлением в главном офисе, поэтому подумываю отправить тебя в наш новый филиал в Шанхае. Ты сможешь проследить за всем буквально с нуля и набраться опыта, да и будет хорошо, если наши китайские партнеры познакомятся с моим наследником лично. Китайцы ценят семейные узы, поэтому воспримут этот шаг как знак уважения с нашей стороны.

Мина будто кто-то оглушил. И даже двойным ударом.

Раньше он посчитал бы это лучшим вариантом, который можно выторговать у отца. Уехать далеко и не видеть ни этот особняк, ни родителя? Превосходно! Да и китайский он учил с малых лет, хоть и жутко ненавидел эти уроки в детстве (правда, обучение прервалось на некоторое время из-за смерти матери). Он не возражал против путешествия в один из самых крупных городов былой Империи и возможности попрактиковать язык. В раннем детстве он ездил туда с родителями, но мало что помнил. Однако теперь… уехать не мог. И причину отец сам подселил к нему.

– И сколько я должен пробыть в Шанхае? – сдавленно спросил он, все еще переваривая информацию.

– Три месяца. А после мы определимся, что делать дальше.

Это не такой уж и долгий срок, но уезжать все равно не хотелось. Хотя он понимал, что назвать весомую причину этого не делать, помимо – «Прости, отец, но я запал на твоего протеже» – не выйдет.

– А если я не хочу уезжать?

– Ты передумал и хочешь работать в главном офисе?

«Нет, я вообще не хочу работать с тобой!» – мысленно прокричал Мин. Ответ, что не менялся уже который год. Но он знал, что необходим отцу.

– Мне… нужно подумать.

Он кое-как досидел до конца ужина, однако пребывал настолько глубоко в мыслях, что лишь с третьего раза услышал, как отец сказал, что идет к себе. Мин понимал, что будь он все еще подростком, то сейчас сбежал бы из дома, устроил бы бунт, наплевал бы на все. Но он больше им не был, правда и взрослым себя не чувствовал, как и готовым к такой жизни (кто-то вообще бывает к ней готов?), и ясно видел картину своего пугающего будущего перед глазами.

Его душила не сама идея управлять больницами, сколько обязанность увязнуть в семейном деле. Будто его лишали выбора. Лишали шанса понять, что ему нравится самому. А теперь вдобавок отдаляли от первого человека, который за столько лет смог пробраться ему под кожу. Он не желал жертвовать еще и этим.

Хотя, по сути, и жертвовать нечем. Ведь кто они друг другу? Друзья, жившие несколько месяцев под одной крышей. На большее Лайт не соглашался. И никто не отказывается от работы только из-за приятеля. Однако пора уже перестать притворяться, что Лайт значит для него то же самое, что Мара и Бест.

Мин понимал, что поступает бездумно и импульсивно, идя на поводу у собственных чувств, но мог же он поступить так хотя бы раз? Поддаться эмоциям ради того, кто действительно этого заслуживает. Он устал быть отстраненным, вечно недовольным и хмурым; устал сожалеть и страдать. Ныне вожделело не только его тело, но и сердце. И если Лайту нужно сказать об этом более четко, он это сделает. Мин, правда, не придумал, что именно, даже когда поднимался по ступенькам к нужной квартире. Но остановиться и развернуться уже не мог.

Время перевалило за девять вечера, и даже уверенности в том, что хозяин квартиры на месте, у него не было. Ведь он не предупреждал о своем приходе.

Но будь что будет! Нужно хоть раз не просчитывать все до малейших деталей, не анализировать каждое движение и просто поддаться импульсу. Мин не знал, как скоро отец потребует от него ответа, однако понимал: чтобы дать его, он в свою очередь должен услышать ответ от Лайта. Именно в такой последовательности. Иначе уже не получалось, поскольку докторишка застрял в изломанном механизме его жизни.

Он позвонил в дверь. И когда в ответ не раздался моментальный топот ног, подумал, что все это глупо, и хорошо, что Лайта нет. Однако потом уловил едва разборчивое: «Кто там?», и в надежде, что голос сделает ответ очевидным, просто сказал:

– Это я.

Как только он увидел Лайта, сразу стало ясно, почему тот не открывал: парень был весь растрепанный, домашняя футболка кое-где перепачкана краской, да и доносящийся из квартиры едкий запах отчетливо намекал на творящееся в ней.

– Ночной ремонт?

– Не успел закончить днем, а завтра утром мне надо уехать по делам, поэтому решил расправиться с покраской стен сегодня во что бы то ни стало. – Лайт хоть и выглядел удивленным его появлением, но добродушно улыбнулся и без вопросов пропустил в свое новое жилище.

– Давай помогу, – предложил Мин вместо того, чтобы задать вопросы, ради которых сюда и приехал.

Лайт насмешливо оглянулся на него, пока закрывал входную дверь.

– Сомневаюсь, что ты в этом разбираешься.

– А я сомневаюсь, что это требует какой-то специальной подготовки, – ответил Мин и начал закатывать рукава рубашки.