Копье Черного Принца

Нужный негатив корреспондент нашел сразу. Он был очень аккуратным человеком, все свои негативы держал в пакетиках. Сергей Петрович просидел десять минут в темноте, пока фотограф выполнил его просьбу, потом взял готовый, уже сухой снимок, скатал его в трубочку и прямиком из редакции поехал к инженеру Индриксону. К этому времени уже стемнело. В Риге вспыхнули вечерние огни.

Дверь опять открыла старушка.

— Александр Оттович дома?

— Дома.

Стук-стук-стук! Знакомый голос приглашает войти. Сергей Петрович открывает дверь и вновь оказывается лицом к лицу с инженером. Тот улыбается.

— А, вы опять ко мне! А где же остальные?

— Я сегодня один, — говорит Сергей Петрович. — Дело безотлагательное. Я отниму у вас три минуты…

— Согласен округлить до пяти, — продолжает улыбаться инженер. — Итак, в чем же дело?

— Прежде всего, разрешите вам доложить, что наконечник нашелся!

— Ах, вот как! Это очень приятно слышать.

Инженер сказал так, думая, что любезный Сергей Петрович пришел затем, чтобы сообщить приятную новость. И поэтому слегка удивился, наблюдая за дальнейшими действиями своего гостя.

— Вот! — Сергей Петрович бережно раскатывает трубочку. — Этот снимок был сделан в день открытия нашей выставки. Слева, с указкой, — я… А справа — группа посетителей музея. Нет ли среди них того, кто приходил к вам справляться насчет копья?

Лицо Александра Оттовича принимает серьезное выражение. Нешуточное дело — надо опознать человека, которого разыскивают.

— Так, так, так… не этот… и не этот… Простите, мой дорогой гость, но я до сих пор не знаю вашего имени-отчества…

— Сергей Петрович, — любезно подсказывает гость.

— …Видите ли, дорогой Сергей Петрович, вот эта физиономия мне определенно не нра-вит-ся! Если б этого усача побрить, получился бы тот самый или, во всяком случае, похожий на того самого…

— Побрить? Вот этого? — недоумевает Сергей Петрович. — Ах, да! Александр Оттович, я совсем забыл вам сказать, что в день открытия выставки людей было маловато, и мы прибавили, для счета, своих, в том числе нашего вахтера, товарища Сирмгайле… В данный момент вы глядите на него.

— Не знаю, дорогой мой, кого вы там прибавили, но это лицо мне определенно знакомо. Только тот был абсолютно безусый, а этот — наоборот!

— Но согласитесь, Александр Оттович, что усы — не такая штука, которую можно снимать и надевать, как… как, например, вот эти очки.

И взволнованный Сергей Петрович снимает очки, вперяя прямо в лицо Александра Оттовича близорукие смешные глаза. Это приводит инженера в некоторое смущение, и он идет на попятную.

— Я не утверждаю, что этот человек именно тот человек… Я просто говорю, что этот человек похож на того человека… Если вы будете его искать и дальше, возьмите снимок, закройте усы и тогда увидите лицо того человека… Словом, вы меня поняли?

— Да, но, увы, мне от этого не стало легче, — говорит Сергей Петрович и протягивает руку на прощанье. — Я должен собраться с мыслями. Ухожу. До свидания. Только не сердитесь за мою навязчивость.

— Нет, что вы! — восклицает Александр Оттович. — Во всем виноват я. Откуда я мог знать, что это копье причинит вам столько беспокойства? Неужели оно такое ценное?

Сергей Петрович ничего не отвечает. Он задумчиво глядит на инженера.

Инженер по-своему понимает молчание собеседника и продолжает расспросы:

— Простите, но мне попросту очень любопытно. Вы должны меня понять — мое любопытство в некотором роде обосновано… Ведь не будь меня, не сдай я копье в ваш музей, — не было бы никакой истории… Так или не так я говорю?

— Так, — с легкой улыбкой соглашается Сергей Петрович. Видно, что он тщательно подыскивает слова для ответа. Слова, которые убедили бы не только инженера, но — и самого Сергея Петровича… Да, да, его самого! Потому что он и сам еще недостаточно ясно разобрался во всем происходящем.

— Вы мне ответьте на один только вопрос, — продолжает инженер. — Неужели это копье представляет собой такую большую ценность?

— Все зависит от того, как, с какой позиции взглянуть на это дело, — исключительно серьезно отвечает Сергей Петрович. — Прежде всего, любой экспонат представляет для музея определенную ценность, но, с другой стороны, экспонаты по своей ценности бывают различными: уникальные, очень редкие, просто редкие и совсем нередкие… Наконечники копий, относящиеся к эпохе Черного Принца, не являются особой редкостью. Прошло шесть веков, а крестьяне Северной Франции продолжают находить их на своих пашнях… Но наконечник копья, принадлежавшего самому Черному Принцу, представляет для нас несомненный интерес, хотя, как мы знаем, у этого принца было не одно, а десятки копий, а следовательно, И десятки наконечников… Так что ценность копья, пожертвованного вами, определить трудно. Но уже одно то, что когда-то его владельцем был сам Черный Принц, заставляет меня, как историка, относиться к этому копью с уважением.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ РАЗГОВОР В КАБИНЕТЕ