Копье и кость

Но Линетта медлила с уходом, и Гленн дотронулся до ее плеча, отчетливо услышав в мыслях: «Отчего храмовница объявила мне табу на то, что полагается другим?»

Гленн вздохнул – после таких откровений трудно и дальше быть уверенным, что сможешь держаться на расстоянии. А ведь он с их первой встречи обещал себе именно это.

– Линетта, – они двинулись обратно к замку, – сейчас наша жизнь должна стать немного спокойнее, король обещал передышку, по меньшей мере нам с Тирантом. Могу я навещать тебя, пока буду во дворце?

– Навещать?

– Да, скажем, могу я вместе с тобой погулять с Нораном в саду завтра после обеда?

– А… да, конечно.

Остаток пути они проделали в молчании.

– Вернешься туда? – спросил Гленн недалеко от входа в залу, откуда все громче доносился шум веселья.

– Нет, думаю, отправлюсь спать.

Они попрощались по-жречески. Линетта, уходя, до последнего мгновения ощущала древнее, присущее только Сиринам духовное тепло жреца и слышала внутри себя его по-змеиному шипящий выговор. А Гленн, глядя девице вслед, понял, что сдался.

Может, стоило заткнуть это проклятое сердце и ни о чем не просить Гистаспа, кусая губы, думала Бану в дороге. Так тяжело, как в этом походе, им не было еще никогда. Из-за своей задумки Бану, чтобы дойти до Аамутов, пришлось делать громадный крюк от юго-запада страны на северо-восток, дальше через центральные земли по пограничью между домами Ниитас и Раггар, и дальше на юго-восток. Но если в дороге Бансабира надеется расторгнуть один из союзов, этот путь единственный. В конце концов, невозможно влезть в драку, если смотришь на нее издалека.

Конечно, можно было хоть немного сократить расстояние, срезав через земли деда. Один из вариантов ее договора с Иденом Бану по сей день берегла как зеницу ока. Однако танша отбросила эту мысль: неизвестно, вошли ли Шауты, преследовавшие Дана, на земли сиреневых, но если вошли – доставлять деду проблем еще больше Бансабира не хотела. Советники маленькой танши держались того же мнения. Ко всему, та часть ее армии, которую предоставил внучке Иден, и так держалась настороженно и повсюду ожидала от танши подвоха, будто надеясь при случае заколоть ее или дезертировать.

По дороге им то и дело преграждали путь отряды бежевых, черных, даже золотых. Но не это отягчало путь армии Бану. Беды повалились внезапно и оттуда, откуда ждать их можно было меньше всего.

Первая напасть случилась, когда в шатер танши вошел Серт и сообщил, что пара сотен ветеранов, седых стариков, которые воевали еще за отца Сабира, просят покоя. Не требуют, а просят, уточнил Серт. Бансабира деловито потерла подбородок и попросила привести несколько человек на выбор. Выслушав дедов, вполне уважительных и последовательных в своем праве, танша обещала обдумать ситуацию. Их вроде немного, общим счетом чуть больше трехсот, сообщил Серт, но все-таки заметно. Если нужно, сотники переговорят с подчиненными, дело близится к развязке, ветеранов будет несложно уговорить остаться. Кто-то из присутствовавших на собрании офицеров поддержал. Гобрий и Бугут были против. Бану согласилась с последними – эти старики уже отдали танам все, что должны. Пусть погреют кости у камина, заслужили.

Назначив среди них лидера, Бану отпустила ветеранов с миром, надеясь, что они сумеют добраться до дома живыми.

Следующая неприятность была серьезнее. Пограничье, которого держались войска Бану, проходило у подножия гор, венчающих северные границы танаара Ниитасов и уходящих дальше колючей лентой во владения Раггаров. Легкому толчку из-под земли особого значения не придали. Но несмотря на поздний час, прошли чуть поодаль, на всякий случай успокоили коней и стали лагерем, действуя тихо, чтобы не гневить Великую Мать. Злится Всеединая, пробежало в рядах. Еще бы, столько крови пролито – какой матери понравится смотреть на гибель детей? Впрочем, толки утихли быстро.

До грядущей ночи, когда, застав лагерь врасплох, с вершины сошел оползень. Бану каким-то чудесным образом расположила армию так, что потоки грязи и горных пород пронеслись в самой близи и зацепили только несколько псарен и часть четвертого подразделения. Самую нужную часть, с ужасом узнала Бану в первом же рапорте – завалило почти всех полевых лекарей.

Подсчитав потери, армия двинулась дальше, заметно насторожившись. Чудес, конечно, у них никогда не случалось, но поддержка тех, кто знает, как зашивать дырки в людях, определенно придавала мужества.

Пришлось усилить дозор.

Еще через несколько дней подоспевший посланец от Юдейра сообщил, что Шауты узнали об их местонахождении и выдвинулись навстречу. Судя по всему, ее движение в этой полосе было воспринято как угроза Золотому танаару, и алые поспешили на помощь очередным союзникам. Бану велела гонцу до возвращения к Юдейру доставить сообщение Руссе.