Копье и кость

– Что-то подсказывает, однажды мне это воздастся, – протянула женщина, откидываясь на спинку стула. – Отнять у матери единственного сына.

– Не пойму, это сентиментальность или суеверие? Ни то, ни другое вам особо несвойственно.

– Сентиментальность, как женщина в положении, я себе еще могу позволить, а вот от суеверия в рядах добра не жди. Сам знаешь.

В этом вся она, прикинул Гистасп. Разницы между собой и рядами практически не делает.

– Вы не передумали?

– Нет.

Гистасп на это никак не отозвался. Лигдам принес еду и скрылся за пологом. Бану еще толком не понимала, что собой представляет новый оруженосец, и предпочитала держать его наособицу. К тому же сообразное поведение человека, который учел предыдущий промах, только способствовало улучшению репутации.

– Не примешься отговаривать? – задумчиво поинтересовалась женщина, предлагая подчиненному разделить трапезу. Тот благодарно кивнул.

– Ну я же не Гобрий, – посмеялся Гистасп.

– Гобрий, – повторила женщина, отставляя бокал с кобыльим молоком – другого просто не водилось. – В случае неудачи он единственный шанс тех, кто остается здесь. Я бы, конечно, оставила тебя, но ты мне пригодишься у сиреневых.

– Рад стараться, – почти равнодушно ответил мужчина. – Уверены, что не хотите двинуться всем войском?

– На переговоры с армиями не ездят.

Ответить нечего. С улицы донесся какой-то неразборчивый шум.

– Ты уже отдал Такулу распоряжения? – спросила танша. Упомянутый Такул, как тип не особо инициативный и проблемный, в свое время был быстро определен замом Гистаспа.

– Конечно. Прикажете собираться? – Командир поднялся из-за стола.

– Да, через два часа едем.

– Так вы не отбросили эту дурацкую затею?! – с криком ворвался Гобрий. От наглости мужчины вздрогнул даже Гистасп. За плечом Гобрия показалась голова Лигдама.

– Простите, тану, я пытал…

– Вы хоть понимаете, какому риску подвергаетесь?! Причем рискуете ведь не только собой! На чем, по-вашему, держится лояльность Каамалов по сей день?! – зашипел мужчина, сузив глаза и глядя на танский живот. – И что будет, если Ниитасы укоротят вас на голову?! Вы подумали?!

Бану вздохнула, надув щеки и возведя глаза, – ну что за «семейная» склока?

– Да, Гобрий, моих мозгов вполне хватает, чтобы понять, какому риску… ну и все, как ты там дальше сказал.

– Та!.. – От такого невиданного равнодушия к его нравоучениям у Гобрия слова с языка не шли. Лигдам, в попытках что-то объяснить, но боясь влезть, только бессмысленно махал руками и строил какие-то рожи, явно изображая раскаяние. Гистасп между тем подозрительно схватился за живот и уставился в содержимое тарелок на столе, будто внезапно обнаружил в них то, что забыл съесть за завтраком.

– Вы не можете так легкомысленно к этому относиться! Да в конце концов!.. – О, не на шутку разошелся, подумал Гистасп, бросив короткий взгляд на таншу. Лучше бы ему заткнуться. – Гистасп, ты видел побольше нее, скажи, чем это может кончиться!

– Гобрий, только не начинай по нов… Ай! – Бану, ссутулившись, положила руку туда, где, по ее мнению, прежде должна была быть печень.

– Тану! – в один голос вскрикнули мужчины.

Гистасп подлетел первым, придержав женщину. Прямо поверх головы Бану посмотрел на Гобрия – в глазах того недвусмысленно читалось: «Я же говорил!» Одними губами Гистасп выговорил «заткнись» и помог Бансабире выпрямиться. Та делала продолжительные вдохи и выдохи.

– С вами все в порядке? – спросил блондин встревоженно.

– Само собой, нечего паниковать, – недовольно отозвалась танша, отводя от поясницы руки командира второго подразделения. – Он просто толкается. Делайте, что вам велено, и пришлите Дана.

Последний явился незамедлительно. Танша кивнула в сторону стола, и Дан сел.

– Все запомнил? – сухо спросила Бану в конце разговора.

Дан Смелый только посмотрел на госпожу, огляделся, потом выудил из-за пазухи мешочек с цветными камушками и разложил справа налево два черных, белый, фиолетовый, синий и зеленый. А над выложенным рядом поместил красный. Бану удовлетворенно кивнула, и Дан поспешил убрать значки.

– В мое отсутствие будешь ночевать здесь. Самое главное для вас – несмотря ни на что, продержаться на этой позиции шестнадцать дней. Независимо от обстоятельств, чуть за полночь в мой шатер придет поверенный. Покажи ему то, что сейчас показал мне, и передай это. – Бансабира вытащила со дна сундука, где хранилось оружие, маленький ларец, в котором были письма Рамира, донесения других разведотрядов и шпионов и несколько посланий, написанных ее собственной рукой. В конце концов, было много такого, что Бану рвала и уничтожала сразу после прочтения. За последние дни танша восстановила ряд сообщений.

Дан принял коробочку, немного хмурясь.

– Поверенный отправится к моему отцу, и, Дан, если ты все еще хочешь однажды стать одним из главных генералов Пурпурного танаара, сделай ровно то, что я сказала. Не навязывайся ехать с ним, не рвись сам передать ларец Сабиру Свирепому и ни в коем случае не вздумай его открывать. Если я умру, это – твой единственный шанс получить то, без чего генералами не становятся.