Копье и Лавр

Ну, разве что самую малость.

Ариста размахнулась и раскрытой ладонью врезала Солону по лбу.

Старик охнул и пошатнулся. А шататься-то ему и не следовало: очень неосмотрительно он спорил с дочерями Стратегикона на самом краю причала.

Сверкнув в воздухе исподним, Солон с визгом грохнулся в воду. Из-под причала послышался шквал проклятий и причитаний.

Ариста повернулась к опешившим рыбакам.

— У кого-то еще есть проблемы с тем, чтобы одолжить отечеству лодки?

Рыбаки молча подвинулись в стороны, давая девушкам дорогу.

Глава 14. Те, что не боятся смерти

Джохар торжествовал победу.

Контратака орифийского флота была яростной, но краткой. При встречном ветре триремы потеряли свое главное преимущество — маневренность. Огненные заряды подожгли и потопили треть судов противника в первые же минуты боя.

Две триремы все же сблизились с кораблями врага и взяли их на абордаж. Но и тут варваров ждала неудача: перед боем на триремы не успело погрузиться достаточно воинов. Морская пучина жадно глотала пролитую кровь, и храбрые женщины Орифии падали в кровавые волны, кто с перерезанным горлом, кто с выпущенными кишками. Пена на волнах стала алой. Казалось, духи ада носятся над морем и тащат на дно сраженных в бою несчастных.

Будь Джохар повнимательнее, он бы прислушался к доносившимся из города крикам, увидел бы огненные точки пожаров в нескольких кварталах и заключил бы, что в Орифии что-то произошло. Что-то, что ослабило варваров в самый трудный час. Но себялюбие принца не допускало даже мысли, что кто-кто кроме него мог способствовать успеху атаки. Несомненно, все дело в коварной внезапности нападения! Его, и только его план увенчается сейчас успехом. Жаль только, он не увидит, как эта наглая выскочка Тамриз обмочится со страху, запертая в осажденном городе варваров.

Из десятка трирем, выступивших на защиту гавани, на плаву остались три. Их гнали, как дичь, сквозь налетевший с севера туман.

Нервы Джохара дрожали в предвкушении. Суда Хеменидов не были больше связаны боем. Пора было начинать обстрел Орифии.

Жаль, проклятый туман скрывает очертания города. Вслепую обстрел затянется. Если только не…

— Эй, белорожий! Поди сюда!

Баррад Дарафалл подошел и встал рядом с принцем. Мертвый стеклянный глаз смотрел на белый город.

— Пора принести огонь этим дикарям, — оскалился Джохар. — Найдется ли под твоим плащом фокус, который помог бы расправиться с ними быстрее?

— Средство уже готово, о принц.

— Так приступай!

Дарафалл повернулся к корме и подал знак своим солдатам. Из трюма выволокли скованных цепями невольниц. Женщины дрожали, плакали, что-то кричали на своем наречии. Их пугали кровавая битва и туман вокруг.

Джохару стало даже любопытно. Хоть теперь узнаем, зачем колдун тащил их с собой через море!

Чародей махнул рукой, и верные ему солдаты взмахнули клинками. Головы рабынь полетели с плеч, боязливое лопотание сменилось криками ужаса. Солдаты работали споро, каждый удар резал по две головы. В пять ударов с рабынями было покончено.

Дарафалл вытянул к трупам белые руки. Его ладони раскрылись, будто разрезанные кинжалом. Края ран зашевелились, как челюсти, из них показались склизкие жвала. Раздался визгливый, скрежещущий звук, как будто под кожей колдуна скрывалась какая-то неведомая тварь, и запах крови пробудил ее ото сна.

Из шейных обрубков вырвались струи алого, как кровь, пламени. Новые крики — крики душ, которым отказано в упокоении — раздались над залитой кровью палубой. Языки страшного огня метнулись в разверзшиеся ладони Дарафалла. Они сматывались, скручивались, вихрились под его пальцами. Вокруг пламени нарастал панцирь черного, как обсидиан, стекла. И чем дольше багровое пламя текло из обезглавленных тел, тем более ветхими становились сами тела. Кожа пожелтела и сморщилась. Кости ссохлись, как если бы из них высосали мозг. В считанные удары сердца пышные юные тела превратились в истощенные высушенные останки, будто бы много лет пролежавшие в могилах.

Принц Джохар не отличался трусостью, но тут и ему стало не по себе. Он впервые увидел вблизи колдовство «белорожего» и поневоле подумал, какому страшному и безбожному существу грубил и бросал оскорбления все это время. В силах Джохара было лишить человека жизни. Но во власти Дарафалла было лишить человека смерти.

Десять черных матовых сфер зависли в воздухе. Повинуясь жесту чародея, они проплыли к катапультам и сами улеглись в метательные ложки. При этом из-под стекла раздались стоны — жалобы запертых внутри жизней.

— Пусть принц прикажет дать залп, когда ему будет угодно, — в голосе Дарафалла сквозил сарказм, рот оскалился в усмешке.

Джохар моргнул, оправился. Прочь это девичье малодушие! Он сожжет Орифию дотла, проложит путь в земли Ладды и впишет свое имя в летопись на Багровой скале! И если чары самой преисподней могут послужить ему в этом, пусть преисподняя ликует: сегодня она на стороне великого человека!

Принц развернулся к стрелку и наводчику у катапульты.

— Огненный сигнал всем кораблям! Катапульты на город! Стрелять сразу за нами!