Копейщики

- Ересь! Всё – ересь. Какая плащница, где вы её взяли? - вспыхнул инквизитор. Не упорствуйте в своих заблуждениях и грехах.

Но прецептор, набрав в лёгкие больше воздуха, повысил голос:

- А чем тогда считать идолов и тварей на барельефах собора Нотр-Дам де Пари, кем считать епископа Гийома Парижского, заказавшего резчикам камня по своим рисункам эти дьявольские фигуры[120]?

Тамплиер еле заметно усмехнулся, подавляя в себе желание расхохотаться в лицо монаху.

- Ты погряз в ереси, старик. Вы поклонялись не Иисусу Христу и распятию, а каменным идолам христопродавцев, нашедших убежище в ваших замках. Разве не вы прятали иудеев, разве не они учили вас колдовству и магии? - Не дожидаясь возражений прецептора, инквизитор кивнул стоявшему рядом палачу:

- Клещи!

Мастер пыток неторопливо надел кожаные перчатки, вынул из огня раскалённые щипцы и зажал в них одно из рёбер тамплиера. Своды камеры потряс страшный крик боли. Запахло горящим мясом.

Де Шарни, сквозь пелену беспамятства, приходящего, как избавление от боли, еле расслышал очередной вопрос:

- Вы принимали в орден еретиков, отлучённых от церкви? Катаров, византийцев, рыцарей, уличённых в содомизме, разврате и покушению на власть Святого престола… так ли это?

Тамплиер нашёл в себе силы отрицательно покачать головой:

- Мы имели на это право. Сам Папа Римский специальной буллой дал нам эту привилегию – направлять на путь истинный сомневающихся, отпускать грехи в наших храмах и часовнях заблудшим овцам. Ваши бывшие покровители, отступившие от истинной веры Папы, тоже не без греха, - злорадно засмеялся прелат.

- Святая Инквизиция уже добралась до некоторых из них. - Бенедиктинец закашлялся от едкого дыма жаровни, куда положили клещи с остатками обгоревшей плоти храмовника.

- Вырвать пару ногтей на ногах, чтобы был сговорчивее!

Палач кинулся выполнять приказ.

…Холодная струя воды привела де Шарни в чувство. Он хватал искусанными губами мутные потоки колодезной грязи, льющейся из ведра, поднятого кем-то над его головой. Рана на боку болела так, как будто кто-то вставил в неё нож и проворачивал, расширяя кровоточащую дыру, пытаясь достать до позвоночника. Ноги горели до самого паха. С рёбер клочьями свисала окровавленная кожа. Когда её сдирали, де Шарне не помнил. На полу образовалась красная лужа. На это место уже слетались мухи, привлечённые тяжёлым запахом крови.

А монах, не обращая внимания на страдания тамплиера, продолжал допрос так, как будто соглашался с фактами, изложенными на лежащей перед ним бумаге:

- Вы погрязли в богомерзкой роскоши. Вы, ваш магистр де Моле и казначей ордена, виновны в расхищении королевской казны, хранящейся в Тампле. Вы давали ссуды врагам французской короны, в том числе королю Англии, мятежным баронам Тулузы и Фландрии.

Прецептор постепенно приходил в себя.

- Мы зачастую имели одну лошадь на двоих. Мы давали обет воздержания и нищеты. Двадцать тысяч братьев-рыцарей погибли в песках Палестины, в том числе семь великих магистров.[121] А что до казны? Мудрое решение короля, поручившего нам управлять его финансами и сбором налогов, приносило Франции полмиллиона ливров дохода в год. - Губы де Шарне трескались, из них сочилась сукровица, смешиваясь на подбородке с потом и слёзами.

- Займы - это наша привилегия, святая обязанность и специальность. Это знают и паломники, и короли. Никто так надёжно не ведёт денежные дела, как мы. Ни евреи, ни ломбардцы, ни генуэзцы. Разве мы виноваты в доверии, которое нам оказывают монархи?

- Подвесить его на дыбе, а ноги - в испанские сапоги! Я заставлю тебя признаться, упрямый старик! - монах вышел из себя и брызгал слюной в лицо тамплиеру.

Острый крюк дыбы глубоко вошёл под ребро.

- Признаю, грешен, признаюсь в ереси, довольно! Что ещё вам нужно от меня? - Де Шарни извивался на крюке, как кукла, которую дёргают за нитки на деревенской ярмарке... - Какие вам ещё нужны признания? Хотите, я скажу, что это я предал и распял Иисуса? Пишите! Да-а-а, это я, я – Прецептор Ордена, Понтий Пилат, Иуда и Каин!

Инквизиторы многозначительно посмотрели друг на друга. Один из них повертел кривым пальцем у собственного виска, но тщательно записал всё сказанное тамплиером.

***

Ещё кровоточили раны на теле Великого Магистра после первых пыток, а король Филипп Красивый осматривал свои новые владения в Париже – величественную крепость Тампль на правом берегу Сены. Расположенная позади церквей Сен-Жан-ан-Грев и Сен-Жерве, она состояла из двух самостоятельных замков – один внутри другого. Старый был построен ещё при отце ныне здравствующего монарха, Филиппе Августе*, новый – совсем недавно. Защитой крепости служила высокая единая стена с массивными воротами, отделанными бронзой.

Филипп, скрываясь в Тампле во время бунта парижан, уже тогда оценил великолепие и богатство внутренних покоев новых строений. В них тамплиеры принимали важных гостей, включая августейших особ Англии, предпочитавших останавливаться не в Лувре, а у храмовников. Всё это теперь принадлежало королю.