Копьем, искрами и страстью. Один оборот вокруг солнца

Казимир снял с головы высокую кожаную шапку с пером и зашел в дом, не постучав. Его здесь все знали и всегда были ему рады, так что смысла в вежливости не было.

Внутри, на подушках среди ковров, сидели несколько немолодых торговцев, все с трубками в зубах, и что-то активно обсуждали. Выделялся среди них один лишь Мечеслав, и непонятно, чем именно, то ли своей толстотой, то ли халатом, в котором он ходил по дому.

– Мечеслав! – улыбнувшись, прикрикнул Казимир.

Мечеслав улыбнулся, прищурившись.

– Привет, привет, Казя. Давно не видно тебя. Как поживаешь? – ответил Мечеслав, не вставая.

– Я с вестями. Это личный разговор и касается только нашего гостя и тебя. Мы можем?..

– Да, конечно, конечно! – закивал Мечеслав и принялся вставать, кряхтя от усилий.

Оперевшись на свою трость, он пошел вверх по лестнице и жестом руки позвал за собой Казимира. Вдвоем они поднялись на второй этаж, Казимир невольно потрогал пальцами спадающие на первый этаж через перила ткани и громко зевнул.

– Давно ехал? – спросил Мечеслав.

– Есть такое. Везде то одно, то другое…

– Я слышал. Недавно весть передали, что, мол, Вано так и сгинул там, в ущельях горных у Паксиса… охо-хох…

– Правда? Я задержался там почти на неделю, но ничего такого слышно не было.

– Правда, правда. Как уехал на север, так и все, ни слуху, ни духу. Только лошадь его у дороги зарезанной нашли, а внутренности наружу. Садюги…

Казимир промолчал. Он не очень хорошо знал человека, о котором шла речь, но вот мысль о том, что на его месте мог бы оказаться он сам, никак не хотела покидать его голову, отдаваясь тошнотворным эхом в животе.

– А ты все насчет паренька, м? Заходи, идем. – Мечеслав открыл дверь в комнату Эвгениса. Юноша в это время читал по буквам названия на карте мира. – Привет, Эвгенис!

– Привет Мечеслав и Казимир! – улыбнулся в ответ юноша. – Казимир вернуться, рад очень Казимир вернуться.

– Ничего себе, – усмехнулся Казимир. Мечеслав, постукивая посохом по закрытой двери, лишь кивнул, улыбаясь. – Делает прогресс, чертяга.

– Так, теперь можно. Эвгенис, тоже слушай, – наконец сказал Мечеслав, когда на двери засиял маленький магический круг.

Эвгенис встал со стула и подошел ближе, чтобы лучше все слышать и понимать. Казимир начал тихо, несмотря на заклинание, говорить:

– Галстуки ищут его. И они знают, кто он.

Мечеслав покачал головой, вздохнув, а сам Эвгенис погрузился в свои мысли.

– Что делать будем? – спросил Казимир. – Он еще даже говорить нормально не может.

– Обидно, – с акцентом обиженно отрезал Эвгенис, скрестив руки на груди.

– Да ничего, – пожал плечами Мечеслав и прислонился к стене спиной. – Они если и будут искать как следует, то тут найдут еще нескоро. А потом… потом да, надо будет уезжать ему. Так где ты, говоришь, услышал про это?

Эвгенис, глядя на разговаривающих торговцев, испытывал за себя какую-то непонятную гордость. С одной стороны, он был нахлебником и язык знал довольно-таки паршиво, но с другой стороны, он уже мог понимать общий смысл разговора. Также помогал и факт того, что эсторийский был в некотором смысле схож с русским, а литера (чаще всего торговцы называли буквы именно так) “Абиф”, по факту, была обыкновенной буквой “А”.

– Так… – вздохнул Казимир и сел на кровать, подперев голову обеими руками. – Это было… Лазарь-Семертвац, северная граница. Я сидел в харчевне с парой галстуков, и они как бы невзначай упомянули, что ищут незарегистрированного мага, который открыл портал рядом с Олифом.

– Так, погоди! – резко прервал его Мечеслав, уперев руки в бока и нахмурившись. – А причем тут Эвгенис? Он сам клянется, что про магию никогда не слышал даже, чего уж говорить о порталах.

– А при том, Мечеслав, что к северо-востоку от Олифа я его и нашел. Под деревом лежал, умирал, и одет был странно. Ты тут связи не видишь?

– Вижу, не дурак. Но если так, то ты напрасно так спешил. Поди, отдохни, поешь и выспись, Казя, ты бледный как смерть и трясешься как тростинка.

Казимир кивнул и слабо улыбнулся. Уже когда он подходил к двери, Мечеслав остановил его:

– А насчет этого я спрошу у старого друга. Он из галстуков, но ему можно верить. Ну, иди, иди!

Казимир снова кивнул и открыл скрипучую деревянную дверь. Печать на ней тут же испарилась, оповещая о том, что заклинание спало, но теперь оно и не было нужно.

– Эй, obcymestec! Ну-ка, дай написать, – обратился старый торговец к Эвгенису, и тот, кивнув, тут же убрал со стола несколько книг и карты, оставив лишь чернильницу с пером и чистую бумагу. – Так-так…

Мечеслав обмакнул перо в чернила, капнул на губку-промокашку и, положив на лист папье-маше для удобства, начал выводить витиеватые, округлые буквы:

Дорогой и горячо любимый друг Марк!