Копи Хаджибейского лимана

К этому моменту Таня, Кагул и еще двое людей уже были внутри. Замок удалось открыть без труда — он был таким простым, что, казалось, его можно было открыть и гвоздем, да и просто — пальцем с длинным ногтем. Увидев это, Кагул подозрительно покосился на Таню. Такой замок никак не вязался с большими делами.

Увидев, вернее услышав, что во дворе поднялся шум, Таня быстро поняла, что нужно спасать ситуацию. Выскочив во двор, она бросилась на шею одному из бандитов:

— Заскучал, миленький? Ребята, уж простите, что долго ждете! С мамашей поссорилась!

И, подхватив бандитов под руки, быстро повела их к подъезду. Увидев, что парни ждали девицу и уже все уходят, разочарованная старуха закрыла окно.

Велев бандитам ждать на улице, у самых ворот, Таня громко крикнула: — Ой, сумочку забыла! — и вернулась в нужные двери.

То, что люди остались караулить на улице, было плохо. Кагул занервничал. Быстро открыли сейф. Там оказалось всего 304 червонца. Он со злостью уставился на Таню:

— И ради этого я рискую людьми?

— Деньги должны быть! — Она была в полном отчаянии.

Бандиты принялись обшаривать другие кабинеты. Ничего — ни денег, ни обуви. В последнем кабинете на полу криво лежал обычный коврик. Таня откинула его ногой... Одна доска по цвету отличалась от всех остальных. Таня попыталась ее поднять.

В тот же самый миг длинная деревянная щепка вонзилась ей в руку. Из раны хлынула кровь, оставляя на полу пятна.

Чертыхнувшись, Таня перевязала рану платком. Увидев, что она что-то нашла, к ней бросился Кагул и еще один бандит.

Под полом оказался вход в подвал. Вот тут как раз и оказался сложный замок! Бандит бился над ним изо всех сил, Кагул нервно кусал ногти в стороне.

Наконец дверь в полу была открыта. Бандиты влезли в подвал. Возле стены стоял сейф. Почти все пространство было забито коробками с обувью. Пока бандиты бились над сейфом, Таня стала открывать коробки. В первой же ее ждала удача: точно такие же башмачки, как были на местах преступлений.

Красные, оранжевые, желтые, зеленые, синие... Таня взяла несколько пар. Открыли сейф. В нем лежали пачки денег. Навар в чистом виде составил 380 тысяч червонцев и 25 тысяч американских долларов, которые тоже хранились в сейфе. Кагул был на седьмом небе от счастья!

Выстрелы в дверь раздались как гром с неба! Стреляли со двора. Выбравшись из подвала, бандиты разбили окно. К счастью, оно выходило во двор соседнего дома. Пробежав через двор, они выбрались на чердак, затем по крыше перешли в соседний дом и, наконец, смогли выбраться.

Позже Кагул узнал, что из двух его людей, стоящих на шухере, один был убит сразу, наповал, а другой арестован. Милицию позвала та самая ушлая бабка, которая не поверила в девицу и ее друзей.

Впервые в жизни Кагул почувствовал угрозу. Даже большие деньги не могли компенсировать чувство страха, которое у него появилось. Что мог наговорить арестованный бандит? Кагул дал приказ всем своим людям срочно залечь на дно. В этот раз его банда зашла слишком далеко.

ГЛАВА 18 Угроза для Тани. Партийные инструкции. Тревога Володи. Алена

О разгроме банды Кагула Володя узнал в бакалейной лавке, куда зашел по дороге в редакцию. Там продавали прессованные брикеты с чаем, сохранявшие аромат.

На фоне всеобщего дефицита продуктов встретить что-то достойное внимания было редкостью. И когда Сосновский в первый раз почувствовал запах, он поразился тому, насколько замечательное послевкусие сохранялось после этого чая долгое время. Запах с легкой горчинкой теплых листьев — совсем как в детстве.

А потому, пользуясь любым случаем, Володя заходил в эту небольшую лавчонку, которую открыл старик-инвалид, потерявший левую руку в боях гражданской. Ее нещадно давили соседние магазины, и сам хозяин поговаривал, что лавчонка доживает последние дни. Но Сосновский очень надеялся, что это произойдет не скоро. Он подружился с инвалидом и заходил время от времени к нему поболтать. А когда позволяли возможности, и прикупить чай.

Позже Володя встретил такой сорт чая и в других магазинах, но ни в одном из них не казался он ему таким необыкновенным, как в старой лавке. А может, это было развитое воображение Сосновского?

Обычно внутри лавочки было малолюдно, но только не сегодня. С огромным удивлением Володя обнаружил целую толпу, набившуюся в тесное маленькое помещение.

— А, вот и наше начальство! — увидев Сосновского, инвалид приветливо помахал ему рукой, искренне считая Володю какой-то большой шишкой. — Сейчас мы все и узнаем! Так сколько трупов было — десять или двадцать?

При этом все враз повернулись к Сосновскому. Инвалид был не местным. Он родился где-то далеко, жил в Одессе меньше года, а потому еще не привык к одесскому языку. Одессит выразил бы свое эмоциональное состояние иначе.

— Каких трупов? — моргнул Володя, слабо соображающий в 8.30 утра. Он и в лавку-то зашел не поболтать, а с конкретной целью — купить себе чая, чтобы взбодриться, поднять настроение перед планеркой в 11. Он не был готов быстро соображать. А тут — трупы!