Копи Хаджибейского лимана

— Она, именно. Алмазная, — подтвердил Саш-ко. — Фингер уже весь город на уши поставил. Ее арестуют. А вот когда ее поймают, есть еще кое-что.

— Что же? — Володе казалось, что он падает в какую-то бесконечную бездну и летит все глубже и глубже...

— Кровь, — резко сказал Алексеенко, — в полу есть люк, в одном из кабинетов этой артели. Артельщиками, кстати, тоже занялись, видно, что хозяйка еще та шкура, такое подполье себе оборудовала... Так вот: на полу есть кровь. Остались, вернее, следы крови. Их забрали в лабораторию. Когда Алмазную задержат, у нее возьмут анализ крови для сравнения. И если эта кровь ее... Такое доказательство, что она была на месте преступления! Это уже потянет на хороший срок. А в тюрьме ее уже заставят сдать Кагула и всю банду.

— А если она не сдаст? — Сосновский мрачно смотрел в одну точку.

— Еще как сдаст! — невесело усмехнулся Алексеенко. — У нас такие умельцы работают... И покойник заговорит!

— Да, повезло Фингеру, — сказал Володя лишь затем, чтобы что-то сказать.

— Дуракам везет, — осклабился Сашко. — Вот сбежала бы эта Алмазная у него из-под носа, растворилась бы сквозь землю, тогда была бы справедливость!

— Сбежала? — с удивлением Сосновский уставился на него.

— Конечно! Пусть бы убийцу детей лучше искал. А то какая-то тварь шастает по городу и убивает детей, а он чем занят? Бабу ловит? Да хрен с ней, с этой бабой! Подумаешь, ворует! Так у кого ворует? У нэпманов, у сволочей всяких! Что же, их теперь защищать, нэпманов этих проклятых, которые последние копейки выдавливают у трудового народа! Тут подыхаешь на эти гроши, а они шикуют!

В голосе Сашко Алексеенко звучала ненависть, и Володе вдруг подумалось, что так звучит настоящий голос народа, то, что бурлит в обществе и рано или поздно вырвется наружу. На фоне этой ненависти даже воровка Алмазная казалась привлекательнее образа нэпмана, покрытого такими черными красками, что нельзя отмыть никогда.

Но Сосновского это не утешало. Теперь, когда он знал все, это состояние вдруг оказалось гораздо хуже неизвестности. В неизвестности есть надежда. В правде надежды нет. Он пребывал в таком отчаянии, что не знал, что и сказать. Сашко Алексеенко продолжал говорить, а перед глазами Володи стояло лицо Тани. Не мигая и не улыбаясь, она пристально смотрела на него.

В Каретном переулке было тихо. Сосновский быстро поднялся по ступенькам, нажал кнопку звонка. Послышались торопливые шаги. Дверь отворила полноватая светловолосая девушка, руки которой были перепачканы мукой.

Она смотрела на него с явным удивлением. Володе вдруг подумалось, что это вызвано тем, что он не похож на бандита. Эта мысль прибавила горечи.

— Здравствуйте! Мне нужна Татьяна Ал... Татьяна Ракитина, — поправился он.

— А Тани сейчас нет. Что передать? — Из глубины квартиры послышался детский смех. Дочь Тани. У Володи мучительно сжалось сердце.

— Ничего, — буркнул он, — я позже зайду. Хотя... Подождите. Отдайте ей! Это важно.

Сосновский вырвал листок из записной книжки и быстро написал большими буквами «НЕМЕДЛЕННО БЕГИ ИЗ ГОРОДА!!! В. С.». Затем отдал девушке записку и почти сбежал по лестнице.

Телефон на редакционном столе звонил не переставая. Сосновский с раздражением поднял телефонную трубку. Послышался невнятный шум.

— Ты можешь зайти ко мне прямо сейчас? — разобрал он с трудом. — Это очень срочно! Угрожает опасность...

— Кто это? — Володя нахмурился, через помехи нельзя было разобрать, кто говорит.

— Это Алена, твоя жена. Ты можешь прийти прямо сейчас?

— Что произошло? — Меньше всего на свете Володе хотелось бы увидеть сейчас Алену. В последнее время, занимаясь абсолютно другим, он совсем выбросил из головы мысли о бывшей жене. Да и раньше не думал о ней много. И даже не узнал ее голоса. Если бы она не представилась, Сосновский ни за что не подумал бы, что это Алена. Подумать только — совсем не узнал ее голос! Володя задумался — как бывает в жизни...

— Так что же — ты придешь? — В голосе зазвучали резкие, нетерпеливые нотки. Это тоже было не свойственно Алене, у нее никогда не хватало характера на четкость и резкость. Но время меняет людей. Могла измениться и она.

— Я не знаю. Мне не хочется, — честно признался Володя, — я сейчас занят. Ты можешь объяснить, что произошло?

— Пожалуйста, я умоляю тебя! — в голосе Алены была настоящая истерика. — Это важно! От этого зависит человеческая жизнь! Прямо сейчас приходи на Спиридоновскую. Я умоляю тебя!

— Хорошо, — решился Володя, — я выхожу. Жди через полчаса.

Едва войдя в подъезд, он увидел, что дверь квартиры Алены приоткрыта. Бывшая жена по-прежнему жила на Спиридоновской, в той самой квартире, где когда-то давно они жили вместе. Давно — Володе казалось, что прошло сто веков.

С неприятным чувством он шагнул в подъезд. Чуть не наступил на толстого рыжего кота — сразу нашипевшего на него победителем, толкнул дверь — темнота и пустота.

— Алена! Это я, уже здесь. Ты меня слышишь? Выйди, пожалуйста! — громко крикнул Соснов-ский, заходя в прихожую.