Копи Хаджибейского лимана

Таня бежала по улице с такой скоростью, что у нее горели легкие. Сзади раздавался топот, звенели милицейские свистки. Погоня... Таня металась из стороны в сторону, наконец свернула в какой-то переулок.

— А ну стой, шкура! Сейчас стрелять буду! — зазвучали уже совсем близко за спиной грубые голоса. Погоня настигала, Таня уже чувствовала ее ледяное дыхание. Это был конец. В этот самый момент в стене раскрылась калитка, оттуда выглянула патлатая старуха:

— А ну бегом сюда!

Таня мгновенно заскочила в калитку, старуха тут же запихнула ее в какой-то сарай, где были лопаты и грабли. Из переулка послышались громкие голоса.

Солдаты стали барабанить во все двери. Было слышно, как старуха, кряхтя, отворила калитку.

— Кого ищем, родименькие? — раздался ее дребезжащий голос.

— Воровка сбежала! Не видела, бабуля?

— Куда уж мне видеть! Совсем слепая и глухая стала.

Солдаты немного потоптались во дворе и ушли. Старуха заглянула к Тане:

— Шо за холоймес, дуреха? Совсем зашкури-лась? Кто от фараонов так шмалит, среди бела дня?

— По глупости, — вся дрожа, ответила Таня.

— Ладно уж. Сама знаю, по молодости было. Час пересиди тут. Потом выпущу.

Таня протянула старухе деньги, та жадно схватила их и спрятала за пазуху.

— Не похожа ты на обычную шмару! Марвихер-ша будешь? — подозрительно спросила.

— Близко, бабуся, близко, — горько вздохнула Таня.

— Я по молодости в порту воровала, пока за свого Федьку замуж не пошла, — хихикнула старуха. — Соньку Кривую знаешь? Под нею была!

— Знаю, — кивнула Таня, — так померла давно Сонька.

— Все померли, — старуха покачала головой, — Федька помер, и я помру скоро. Такой уж век на дворе. А из города когти-то сорви, если уж эти жопы подшмалились. Есть куда когти рвать?

— Есть, — кивнула Таня.

Через час она тряслась в разбитой телеге, старательно натянув на лицо платок, который дала ей старуха. Ей хотелось плакать, но больше не было слез. Телега скреблась медленно, повизгивая при каждом повороте. Тане казалось, что этот ржавый скрип режет ее сердце. Да, слез не было, но из сердца текла самая настоящая кровь.

На следующее утро Оксана собралась выйти погулять с Наташей. Туча позволил — в окрестностях Шкодовой горы было пока безопасно.

Маленькая девочка выглядела плохо — побледнела, осунулась и все время плакала. Она почти ничего не ела, и Оксана страшно беспокоилась за нее.

— Не может привыкнуть, — горько вздохнула Таня, — ничего, это пройдет.

Плохое самочувствие дочки было последней каплей. Силы Тани оказались совсем на исходе. Оксана одевала Наташу на прогулку.

— И я с вами пойду, — решила Таня.

Сидеть в подземелье было невыносимо. Без солнечного света она сходила с ума. Местность выглядела уныло. Оксана с Наташей прошли к какому-то гнилому ставку, заросшему камышом. Оксана опустила девочку на землю, и Наташа стала вяло играть, подбирая какие-то щепки и камни.

Впереди виднелся лиман. День был пасмурный, без солнца. Лиман смотрелся уныло, свинцовой тягучей лужей, в которой словно утонул дневной свет.

Внезапно Таня разглядела какое-то скопление людей у дороги с той стороны холма.

— Я пойду посмотрю, что там, — и, не ожидая ответа Оксаны, быстро заскользила по склону.

Спустившись вниз, она увидела милицейскую машину, карету «скорой помощи» и несколько местных жителей, столпившихся возле зарослей камыша. Таня подошла к ним.

Среди камышей росло дерево. Его раскидистая крона распростерлась над самой водой. Вдруг, к огромному своему удивлению, Таня увидела знакомого журналиста из газеты Володи. Он толкался между людьми в форме и записывал что-то в блокнот. Таня поспешила к нему.

— Здравствуйте! Что здесь произошло?

— Таня? Какими судьбами... — удивился журналист.

— Я остановилась на даче у знакомых, — улыбнулась Таня, — людей увидела. А что здесь случилось?

— Убийство, — журналист нахмурился, — пацана мертвого нашли. На дереве его подвесили за руки, уроды. А до этого задушили.

— А башмачок нашли? — охнула Таня.

— Вы знаете об этом? — журналист уставился на нее с удивлением.

— Знаю. Так что же, был?

— Был, — в глазах журналиста появился интерес, — желтый. А что, собственно...

— Правый или левый? — перебила Таня.

— Левый вроде. Но это не точно. А...

— Красный, оранжевый, желтый... — бормотала про себя Таня, — что-то мне это напоминает. А кто его нашел?

— Да местные жители. Собака привела. Они шли с собакой. Контрабандисты здесь все. И еще рыбу воруют в лимане, — хмыкнул журналист, — собака завела в камыши. А хотите на труп взглянуть? Пока его еще не увезли...

Таня пошла за ним. Мальчишка уже был упакован в брезент, но лицо его все еще оставалось открытым. Таня замерла, словно ее ударили под дых.

Это был тот самый мальчик, которого она видела в кабинете Таргисова. Мальчик, из носа которого текла кровь. Она осталась и теперь, эта кровь, черная, запекшаяся полоска вокруг пожелтевшей ноздри. Мальчика должны были отправить в приют. Почему же не отправили?

Впереди показалась еще одна машина, быстро двигающаяся по дороге. Мало ли кто мог ехать в ней? Таня быстро поблагодарила журналиста и заспешила прочь.