Копья и пулеметы

Командование почему-то поручили не кому-то из военачальников, а генерал-лейтенанту сэру Роберту Нейпиру, талантливому военному инженеру. Он к тому времени был знаменит тем, что изрядно перестроил город Лакнау, сделав его максимально удобным для быстрого перемещения войск, а железнодорожный вокзал возвел в виде самой настоящей крепости.

Через несколько месяцев из Бомбея отплыл в Африку сильный экспедиционный корпус: 13 000 английских солдат-сипаев, 26 000 рабочих (в основном китайских кули), сильная артиллерия. Разнообразного скота англичане везли несметное количество – и для перевозки грузов и пушек, и в качестве живого провианта. Зоопарк был тот еще: 13 000 мулов и пони и столько же овец, 7000 верблюдов и столько же бычков, 1000 ослов и даже 44 слона.

Узнав о высадке англичан, негус ничуть не встревожился: от морского побережья Магдалу отделяло четыреста миль безлюдной гористой местности без единого деревца и речушки, и Теодрос считал, что ни одна армия мира не сможет преодолеть эти места, отличавшиеся, как сказали бы мы сегодня, от лунной поверхности только наличием кислорода.

Плохо он знал упрямство британцев… Нейпир (кстати, прихвативший с собой даже сборную гавань с маяком) шел, не собираясь поворачивать назад. Путь от моря до Магдалы отнял у него три месяца. О людских потерях мне ничего не удалось выяснить, но животные тысячами гибли от обезвоживания.

Достигнув Магдалы (где пребывал и сам негус), Нейпир пошел на штурм. Счет получился разгромный: у абиссинцев – тысяча двести раненых и около семисот убитых, у англичан – двадцать раненых и ни одного убитого. Не вынеся такого позора, негус застрелился. Англичане освободили всех пленных и по своей милой привычке грабили все, что не прибито и не приколочено (да и что приколочено – тоже), увезли с собой около тысячи ценных древних христианских рукописей и драгоценное ожерелье императора (и наверняка все, что еще попалось под руку). И ушли, не сделав ни малейшей попытки в Абиссинии закрепиться (как и впоследствии).

Еще в 1860 г. примерно половина офицерских званий в британской армии официально, легальным образом продавалась. Примерно так, как во Франции в XVII в. можно было законным образом купить полк и стать полковником – лишь бы был свободный на продажу, лишь бы имелось достаточно денег и непременно дворянское звание. Полковником и уж тем более генералом в Англии за деньги стать было все же невозможно, но патенты на более низкие чины продавались свободно. При этом никаких экзаменов не устраивали, никаких дипломов не требовали, никого не волновало, знает ли покупатель, с какой стороны у сабли эфес, а у ружья – приклад. И ведь как-то воевали, причем часто побеждали…

«Их всех перебьют…»

Продолжалась Большая Игра. В 1878 г. англичане второй раз наступили на те же самые грабли: вторглись в Афганистан, разозленные тем, что эмир Шир-Али поддерживает непозволительно тесные, с их точки зрения, отношения с русскими. Сначала им крупно не повезло – потерпели сокрушительное поражение в сражении при Майванде (именно в этом сражении был тяжело ранен конан-дойлевский доктор Уотсон). Однако потом военное счастье перешло к ним, больше они поражений не терпели, только одерживали победы.

От нешуточного огорчения эмир перестал есть и принимать лекарства и вскоре умер. Его сын Якуб-хан, ставший новым эмиром, в конце концов подписал капитуляцию с английским командующим, генералом Луи Каваньяри (кстати, сыном наполеоновского генерала, в свое время немало повоевавшего и с англичанами – история богата на всевозможные парадоксы). Получил английские гарантии защиты от русских, денежные субсидии, передал англичанам все внешнеполитические дела и согласился на размещение в Кабуле английского гарнизона.

Для англичан все складывалось вроде бы прекрасно: «ключ к Индии», казалось, у них в руках. В Лондоне и Калькутте (где была резиденция вице-короля Индии) началось бурное ликование с морем разливанным шампанского. Всеобщей эйфории не разделял только бывший вице-король Индии сэр Джон Лоуренс, мрачно обронивший:

– Их всех перебьют…

Окружающие лишь иронически хмыкали – будущее казалось безоблачным. Резидентом в Кабул отправили того же генерала Каваньяри. Афганцы встретили его пышно: устроили салют, оркестранты добросовестно попытались изобразить на национальных музыкальных инструментах английский гимн «Боже, храни королеву» (но, подозреваю, получился натуральный кошачий концерт), а во дворец к эмиру везли на слоне (кажется, единственном в Афганистане). Считая, что жизнь удалась, Каваньяри отбил в Калькутту телеграмму: «Все в порядке».

Это оказалась последняя в его жизни телеграмма. Все произошло так, как предсказывал Лоуренс – и практически по тому же сценарию, что в 1832 г., когда погиб предшественник Каваньяри Александр Бернс. Толпа осадила резиденцию резидента, потребовала еще денег, а потом пошла на штурм. Убили и Каваньяри, и всех, кто с ним был, вырезали английский гарнизон – 600 человек, в основном сипаев…