Копия

– Я спросила, лицензированы ли реплики? Наверно, поэтому Боги… – Лира остановилась. Она все никак не могла избавиться от старой привычки так их называть. – Наверно, поэтому доктор Хэвен и доктор Саперштайн сделали так много реплик?

Анжу снова расслабилась, а Лира все же не поняла, почему ее так смутил первый вопрос.

– Нет-нет, – ответила она. – Нельзя лицензировать людей. Это только для… ну, идей. Техник. Методов. Представьте, что я изобрела новый способ изготовить стул. Я иду и патентую идею, а потом продаю ее через лицензионный договор. Так что другие люди тоже могут использовать мой метод, чтобы делать стулья. Понимаете?

Лира понимала, по крайней мере, в основном. Лицензирование помогало зарабатывать деньги на копировании идеи. Вот чего она не могла понять, так это зачем КАСЕКу человек вроде Анжу Пател. В Хэвене точно не было отдела лицензирования. Она бы слышала об этом.

– А лекарства можно лицензировать? – спросила Лира. Она пыталась понять, что настораживало ее в этом месте, где были такие уютные офисы и пахло не антисептиками, а старым ковром.

– Да, конечно, – ответила Анжу. Лире стало немного легче. Тогда все в порядке. КАСЕК разрабатывает лекарства и лицензирует их, потому что во внешнем мире деньги решают все. – И медицинские технологии тоже. В месяц запрашивают не меньше сотни медицинских патентов…

Анжу резко замолчала и взглянула вверх. Лира сразу поняла, что вернулась доктор О’Доннелл. Лира успела заметить на ее лице выражение злости, но доктор, как только поймала ее взгляд, снова безмятежно улыбнулась.

– Вы, должно быть, очень устали, – сказала она. – Дорога из Теннесси неблизкая.

– Я попрошу Соню принести одеяла, – предложила Анжу.

– Уже попросила, – холодно ответила доктор О’Доннелл. Она явно злилась на Анжу за то, что та разговаривала с репликами. Но Лира не могла взять в толк почему.

Анжу молча вышла. Вскоре пришла другая женщина, еще моложе черноглазой красавицы. Она сутулилась, как человек, который рано вырос слишком высоким. В руках она несла стопку одеял.

Соня, похоже, тоже хотела бы поговорить с Лирой и Орионом, но доктор О’Доннелл поблагодарила ее и отослала из комнаты раньше, чем девушка успела вымолвить хоть слово.

– Спасибо, Соня, – сказала она тем же тоном, что разговаривала с Анжу. Лира не помнила такого голоса. Он напоминал ей кого-то, кого она встречала прежде, но не в Хэвене, а во внешнем мире. Она не могла вспомнить кого. Может, в ее мозгу появились новые дыры. Или она просто устала.

Все тело ныло от боли.

Доктор О’Доннелл принесла Ориону маленькие белые таблетки, в которых Лира узнала снотворное. Она почувствовала внезапный приступ радости. Все любили такие таблетки, ведь они уносили в мир сновидений.

Лира хотела взять свою дозу, но доктор не разрешила.

– Прости, но это небезопасно при травме головы. Мне придется будить тебя каждые пару часов.

Но Лира вовсе не расстроилась. Наоборот, теплота в голосе доктора О’Доннелл была ей так знакома, что всколыхнула массу воспоминаний о прежних днях. Вместо снотворного она получила пару таблеток обезболивающего в гладкой, сладковатой на вкус оболочке.

Орион устроился на кушетке рядом. Он не произнес ни слова с того момента, как пришла Анжу, только сказал, что не отойдет от Лиры ни при каких обстоятельствах. Когда доктор попыталась накрыть его одеялом, он остановил ее, схватив за запястье, и так, замерев, они несколько секунд молча смотрели друг на друга.

– Я сам, – сказал он, но снотворное уже подействовало, и Орион заметно расслабился.

– Я буду рядом всю ночь, – сказала доктор О’Доннелл. – Если что-то понадобится, просто крикните. Она улыбнулась Лире, и на секунду стали заметны все изменения, произошедшие с ее лицом за несколько лет: новые морщинки, сухая, истончившаяся кожа. – Я навещу тебя через пару часов.

Она выключила свет, и в комнате стало темно. Окно, прикрытое тонкой занавеской, должно быть, выходило не на парковку, а на ограду и лес. Свет проникал в комнату только сквозь щель под дверью. Еще минуту в отдалении звучала приглушенная музыка. Потом она стихла. Мимо их двери прошелестели частые шаги. Вскоре все вокруг замерло, не слышно было даже приглушенных голосов.

– Орион, – прошептала Лира, но он не ответил. – Ты спишь? – спросила она чуть громче.

Он долго не отвечал, и девушка решила, что он уснул. Когда он заговорил, слова звучали размытыми и нечеткими, словно таяли у него на языке.

– Я ей не доверяю.

Лира разозлилась. КАСЕК с его незнакомыми звуками, нагромождением кабинетов, замысловатым рисунком потолочных плиток и массой новых имен вымотал ее.

– Ты не знаешь ее так, как я, – ответила она. – Вот и все.

Орион не ответил.

Через минуту Лира услышала его размеренное дыхание и поняла, что он уснул. Она закрыла глаза, ожидая, что мгновенно провалится в сон, но мысли блуждали по кругу, выхватывая старые воспоминания, образы из Хэвена, которые она считала давно забытыми.