Копия

"Так не бывает", — оправдывал видения разум.

"Она жива", — нашёптывала интуиция.

Сквозь страх и неверие, отчаяние и несокрушимую надежду Адам приближался к неподвижному телу девушки, в голос моля Всевышнего о чуде.

Самые тяжёлые шаги — это шаги в неизвестность! Но как бы тяжело ни давались они эмиру, он продолжал идти вперёд, ускоряясь с каждой секундой.

В полной уверенности, что девушка , чьё лицо было укрыто тканью, мертва, и слабой надеждой, что это была не Энн, Адам присел рядом и несмело приподнял чёрные лохмотья.

И всё же это была Энн.  Точнее, ее измученное, всё в синяках и ссадинах тело, присыпанное песком и укутанное в грязные лохмотья. Звериный вой вырвался наружу из груди эмира. Он не мог поверить, что нашел ёе, и не хотел верить, что опоздал!

Сердце Адама мучительно разрывалось  от боли, глаза жгло от  беспомощных слёз, а в душе собирались тучи, не идущие ни в какое сравнение с теми, что приближались из-за горизонта. Его ладони тут же принялись освобождать лицо Энни от песка и налипших волос. Он кричал,  звал её. Прижимал к груди. Адам чувствовал её тепло и не мог поверить, что она больше к нему не вернётся. Он пытался нащупать её пульс или прислушаться к дыханию, но приближающаяся буря громовыми раскатами заглушала всё на свете.

Достав флягу с водой, Адам смочил лицо Энни, нечаянно задев её потрескавшиеся губы, которые от мимолётного прикосновения чуть вздрогнули, заставляя эмира поверить в чудо.

Энни была жива. Но только одному Аллаху было известно — сколько времени провела она, лёжа на раскалённых песках Блароха, под палящим солнцем, без единой капли во рту. Набрав в рот небольшое количество жидкости, Адам прикоснулся к губам девчонки, пытаясь хоть как-то напоить ту, и пусть медленно, но ему это удавалось.   Буквально несколько крохотных глотков смогли привести Энни в чувство. Её веки встрепенулись и слегка приоткрылись, но тут же вновь погрузились в забытье. Только это было уже неважно. Главное —  она была жива! Теперь Адам знал точно!

Он тут же поднял её — лёгкую и почти невесомую—  на руки и  прижал к себе, чтобы спрятать от дикого и колючего ветра, который с каждой секундой становился всё сильнее и безумнее. Буря! Она была слишком близко! Убежать от неё было невозможно, как и остаться в живых, если не найти никакого укрытия.

Песок, поднимаемый бешеными порывами в воздух, резал глаза, забивался в рот и нос, не давая нормально вдохнуть. Темнота, накрывающая своей пеленой всё вокруг, мешала разглядеть скалу, обещанную Юсуфом, которая могла стать спасением для Адама и Энни.  Закрывая ослабленную девчонку собой, мужчина нёс её всё дальше и дальше, почти наугад, прислушиваясь только к своей интуиции. И она не подвела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Скала выросла перед ними словно из ниоткуда. Высокая, серая глыба посреди песков. Там, за ней, долгожданный и спасительный оазис пусть с дряхлым, но всё же шатром Зухарии, который позволил бы выжить. Но дойти до него Адам не успел. Добравшись до подножия скалы, ему в спину ударил огромный столб пыли вперемешку с песком и мелкими камнями, едва не снеся его с ног. Видимость  упала до нуля. А спёртый пыльный воздух словно  и вовсе был лишён кислорода.

На ощупь, одной рукой упираясь в камень, второй стараясь удержать Энни, уткнувшись носом в грязные лохмотья девчонки и зажмурив от пыли глаза, Адам продолжал движение, пока случайно не наткнулся на небольшое углубление в скале. Усадив туда Энни, он сам встал напротив неё и накинул себе на спину самодельное одеяло Юсуфа, соорудив таким образом живой шалаш для девчонки и обеспечив себе немного воздуха без едкой примеси пыли.

Песок бил нещадно, царапая и разрывая поверхность ткани, а необузданные порывы ветра пытались из всех сил оттеснить Адама от скалы. Несколько часов безжалостных  истязаний , кромешная темнота и неуёмный страх окружали мужчину, продолжавшего прижимать к груди девчонку. Как никогда прежде, его пугала неизвестность. Но ещё большим в его груди было желание выжить. Именно сейчас, когда он нашёл свою Энн.

Закрывая своей спиной Энни от бури, Адам, казалось, вовсе не замечал капризов природы.  Пусть снаружи и бушевала стихия, здесь — в их маленьком мире на двоих — было спокойно и тихо. Энни была так близко, что эмир наконец смог уловить её слабое дыхание, а значит было за что мужчине благодарить Всевышнего. Именно в молитве, проникновенной и негромкой, и прошли несколько часов кромешного ада. Но как быстро буря началась, так же резко она и стихла.

Раскрыв глаза и слегка отклонившись от девушки, Адам скинул со спины изодранное в клочья одеяло и осмотрелся. Темнота. Кромешная мгла, в которой не видно было совершенно ничего. Ночь, опустившаяся на землю, смешалась с остатками пыли, лишая возможности видеть и мешая полноценно дышать.

— Долго ты беднягу ещё мучить будешь? — раздался позади хриплый старушечий голос, который Адам узнал бы из тысячи подобных: слишком часто он вспоминал слова Зухарии. — Иди за мной!