Копия

Ангур безжалостно давил на газ, рассекая пески пустыни колёсами внедорожника. Рашид безошибочно указывал направление и не давал сбиться с пути ни на милю. Адам же бережно удерживал Энни, лежащую на заднем сидении, чтобы та как можно мягче переносила нескончаемые виражи из резких подъёмов и снижений скользящего по барханам автомобиля. Ни на секунду не отводил от неё глаз эмир, бережно перебирая пряди рыжих мягких волос своими пальцами.  Чем дальше отъезжали они от Зухарии, тем больнее сжималось сердце Адама от нерадостного предчувствия чего-то нехорошего...

Не мог он понять, что так сильно заставляло его беспокоится. Он слышал ровное дыхание Энни и отчётливый стук её сердца, он видел, как монотонные дюны Блароха сменились привычной доро́гой на Наджах, он понимал, что самое страшное позади, но всё же с каждой минутой ощущение скорой разлуки лишь усиливалось.

— Не отпущу, — в очередной раз прошептал он, проводя ладонью по лицу Энни. — Что бы Зухария ни говорила, не отпущу!

Ближе к ночи  внедорожник Ангура затормозил возле лучшей больницы Дезирии. Несколько дней Энни всё так же лежала, не приходя в сознание. Несколько дней, не отходя от неё ни на шаг, рядом сидел Адам, позабывший обо всём на свете и лишь молящий Всевышнего, облегчить страдания его девочки. За это время он выучил наизусть на её лице каждую веснушку, по памяти мог назвать отыскать любой завиток на кончиках рыжих волос, его пальцы, казалось, слились с ладонью Энни, которую эмир практически не выпускал из своих рук.  Он с упоением ждал те редкие минуты, когда действие снотворного заканчивалось и его Энни ненадолго открывала глаза.  Он так мечтал увидеть в них хоть немного тепла и того былого блеска, которым раньше они обжигали его душу. Но бледный, потухший взгляд девушки казался пустым и безжизненным.

Первое время к палате дочери приезжал и Саид, но в отличие от Адама зайти к ней он так и не решился. Молча шейх Аль-Наджах наблюдал за эмиром и украдкой бросал взгляд на лицо Энни, поражаясь её сходству с Алией, а затем сразу уезжал.

Энни очнулась окончательно спустя лишь три дня нахождения в больничных стенах. К тому времени ссадины и ушибы на теле значительно уменьшились, а организм смог восстановить свои силы. Но взгляд её не изменился. Он оставался совершенно потерянным и глубоко несчастным.

С каждым новым днём здоровье девушки становилось всё лучше: боль отступила, раны затянулись, она могла сама есть, пить и спокойно передвигаться в пределах палаты и даже больницы. Вот только Энни по-прежнему молчала, словно жизнь, вернувшаяся в её тело, забыла заглянуть в душу.

Адам заполнил палату любимой самыми красивыми  и ароматными цветами, каждый день старался порадовать  её чем-то вкусным и необычным. Он часами сидел рядом и просто говорил обо всём: то вспоминая детство, то описывая красоту очередного рассвета над океаном. Но Энни молчала, ни разу не улыбнувшись, ни разу даже лёгким кивком не удосужив Адама вниманием. Она была не с ним. Её сердце было далеко.

Адам смотрел на свою Энни и не видел в ней больше той девочки, что готова была спорить с ним часами, подкалывать его, которая умела видеть прекрасное в мелочах. Той неугомонной, отважной, дерзкой Энни больше не было. Эмир добился того, чего так хотел поначалу: Энни стала покорной и молчаливой.

Ни минуты не проходило, чтобы не вспоминал Адам слова Зухарии о том, что ничего не сможет он изменить, пока не отпустит от себя Энн. А потому ничего не оставалось ему, как отступить.

— Скажи мне! Да просто дай знак, чтобы я понял! — в один из дней не сдержался эмир и, обхватив девушку за плечи, пристально посмотрел в её потухшие глаза. — Если без меня  тебе будет лучше, если чувства мои для тебя пустой звук, я отпущу!

И Энни кивнула. Впервые за долгие дни её глаза заблестели, но, увы, не от радости. Сияющие капельки слёз нарисовали на девичьих  щеках тонкие извилистые дорожки, разрывая на мелкие кусочки и без того измученное сердце Адама.

Сквозь невыносимую боль он всё же отпустил Энн, посадив в свой самолёт и прямым рейсом отправив в Исландию.

33. Милый дом

Исландия

Энн

Шасси самолёта коснулись промёрзшей земли Исландии поздним вечером.

Небольшой аэропорт. Прохладный воздух. И как всегда, моросящий дождь. Энни стояла у входа, ожидая, когда подъедет за ней машина такси. Натягивая рукава толстовки всё ниже и ниже, чтобы прикрыть озябшие пальцы, девчонка никак мне могла согреться. Энни уже и забыла, насколько суровой и непредсказуемой бывает погода в Исландии.