Копия жены по контракту

В сонном сомнамбулическом состоянии падаю на постель, едва вытершись полотенцем. Кидаю его на пол, чтобы потом, когда будут силы, развесить. Мысли о Рамиле долбятся в голову, как надоедливые дятлы. Подсовывают положительные эмоции вместо отрицательных, как будто специально пытаются подмену сделать. Чтобы простила, нашла оправдание, сделала его не таким плохим, как он показался. Особенно в последние наши минуты вместе, когда посмотрел как на пустое место и ушел с женой на руках. Сердце колет, стоит об этом вспомнить.

Всегда меня ранило равнодушие, болезненно, как иголками, тыкало в самую душу, делая там прорехи, которые ничем не залатать. Никому это не под силу. Тут нужен нежный милый мальчик, современный Ромео, который будет говорить ласковые слова и возрождать мою веру в людей, который заменит погибших мать и отца, заменит всех, чтобы я стала цельной и поверила в добро. А вместо этого я мечтаю о несбыточном, как будто само чувство любви во мне точно такое же уродливое, как и моя жизнь, навсегда покалеченная потерей близких в раннем возрасте…

Не в силах уснуть, тянусь за телефоном. Мне его отдали вместе со всеми вещами. Хорошо хоть на помойку не выкинули, капелька уважения от бандитов. Подарок с барского плеча. Сначала с удивлением вижу уведомления. Какие-то просто гигантские суммы падают мне на хиленький банковский счет. В недоумении раскрываю рот и усаживаюсь по-турецки, закутавшись в тонкое одеяло. Спутавшиеся влажные волосы лезут в глаза, и я их убираю в сторону небрежным жестом руки.

Всматриваюсь в цифры, которые двоятся передо мной. В глазах резь от тонны пролитых слез. Едва вижу экран и несколько раз моргаю, чтобы проверить, не галлюцинация ли это. Суммы действительно огромны. Пересчитываю нули и пытаюсь понять, что мне со всем этим делать. Наверное, какая-то ошибка, банковский сбой. Сейчас разберутся и позвонят мне, чтобы обратно деньги перечисляла. Вот еще морока на мою голову.

Смешную мысль, что это Рамиль так со мной расплачивается, отметаю моментально. Не будет он заниматься моим финансированием, когда у него жена в больнице и отец под следствием. Его же посадят? Меня, наверное, вызовут давать показания. Придется встречаться с Рамилем, скрывать свои чувства, демонстрировать показное равнодушие.

Я не выдержу, буду смотреть на него побитой собакой и ждать, когда позовет к ноге. Я себя знаю. Не умею я чувства скрывать и сдержанной быть тоже не умею.

Раскроет меня мигом – и будет смеяться над чувствами чумовой девчонки. «Девочка, – скажет своим властным хрипловатым голосом, – я тебя не для того нанимал, чтобы ты влюблялась. Сними розовые очки, наконец, и пойми, где твое место». Даже представлять Рамиля больно, в то же время по телу проносятся токи удовольствия. Несмотря ни на что, он у меня первый, единственный. Я всех буду с ним сравнивать, и все будут проигрывать. А для него я очередная и проходная. Вот в этом разница.

Укладываюсь на подушку и думаю, как позвонить Сашке. Мне ее голос очень нужен, не просто сообщения, а именно голос. Я хочу ей всё рассказать, чтобы она дала четкую трезвую оценку, не принимая в расчет эмоции. Сашка – голова, она всегда умеет правильно расставлять приоритеты. Даже отношений не заводила, потому что знала, что в Америку уезжает. Она бы точно не стала влюбляться в Басманова. Не дурочка она, в отличие от меня, четко знает, чего хочет.

– Балбеска ты моя, ох и наворотила дел, – охает подруга, когда я, наплевав на стоимость заграничных переговоров, звоню ей и взахлеб, путаясь в словах, вываливаю всю свою историю. Она умещается в несколько минут. Даже не верится. Голая констатация фактов действует отрезвляюще. Выстраивается схема в голове еще до того, как Сашка выносит вердикт:

– Ну а чего ты ждала от такого, как он? Это же не кино, это жизнь. За самолетом не побежит и рейс не остановит, чтобы прилюдно в любви признаться и на колено встать, предлагая руку и сердце.

– Пф! – впервые искренне смеюсь, представляя эту картину.

Басманов – и на коленях. Смешно. Обхохочешься.

Сашка действительно работает как отличное седативное, я не плачу, даже смеюсь, но только внутри жесткой лапой сердце держит тоска.

– Так какого ты черта убиваешься? Женатый мужик, бандит, да еще и твой заказчик. Услугу выполнила, ну, переспали, смешали личное и профессиональное. А ты не думала, что он с тобой… Ладно…

– Договаривай, Саш, не жалей меня, – подначиваю ее и мысленно заканчиваю фразу: «Добивай, что уж».

– Так ты же похожа на его жену. Может, он ее просто заменить хотел. Ну, временно, – робко предполагает подруга, и первая моя инстинктивная мысль – защититься.

– Она не любит его, а он – ее, – вспыхнув, говорю.

А сама не знаю, что из сказанного соответствует действительности. Рамиль с Роксоланой в принципе не похожи на людей, способных на искренние и романтические чувства. Везде есть голый расчет, продуманность и цинизм. Может, их устраивает этот деловой союз. Может, им и не хочется любить.

– А ты новости смотрела? Что-нибудь пишут? – переводит подруга тему, явно заботясь о моих чувствах.