Копьё царя Соломона

Зандукели подошел к нему, взял за руку, покачал головой. Прошло несколько минут и, вздохнув, доктор закрыл глаза умершему.

— Ну, что, вы смогли что-нибудь прояснить? — спросил он у Ника, стараясь понять, правильны ли были предпринятые им шаги.

— Доктор, вы оказали следствию неоценимые услуги. Все ваши поступки были абсолютно правильны, — стараясь, чтобы самолюбивый доктор был доволен, проникновенным голосом сказал Ник.

— Да, я же еще не отдал вам кинжала! — воскликнул разрумянившийся от похвалы доктор и достал из своего кожаного саквояжа сверток, где аккуратно лежал завернутый в пергаментную бумагу, а затем в холст, кинжал в остатках кровавых пятен, которые выглядели, как пятна ржавчины.

Осторожно, чтобы не коснуться лезвия, Ник взял кинжал в руки. Аполлинарий и Зандукели тоже склонились к кинжалу.

Да, этот кинжал выглядел почти точно как тот, которым в Мцхете пытались убить Аполлинария.

— Что ж, многое стало понятным, — вздохнув, сказал Ник, — но есть, есть еще темные закоулки.

В дверь осторожно постучали. Ник открыл. На пороге стоял князь Вачнадзе с немного обиженным видом. О нем все забыли. Нику стало неловко. Чтобы сгладить эту неловкость, Ник указал князю на кинжал. Тот, забыв, что ему надо быть обиженным, с интересом стал его разглядывать.

— Очень интересное вещественное доказательство! — воскликнул он, рассматривая кинжал со всех сторон. — И как похож на тот кинжал, которым было совершено покушение на господина Кикодзе! Но вид у него абсолютно не кавказский! Занятно, занятно! А как раненый? — спросил он, стараясь не глядеть на Зандукели.

— Увы, — вздохнув, отозвался тот. — Он уже на небесах!

— Печально, и что, вы смогли хоть что-то узнать у него? — обратился Вачнадзе к Нику.

Ник пожал плечами.

— Почти что ничего. Только слабое указание на то, что он бывал в Южной Америке. И что он состоит в некоем Ордене.

— Ну, это уже много! — бодро воскликнул Вачнадзе. — Вполне достаточно для полноценного рапорта! Господа, благодарю всех, мы очень неплохо поработали! И, — он как-то заискивающе обратился к Зандукели, — особо хочу отметить участие в расследовании знаменитого доктора Зандукели.

Зандукели немного небрежно поклонился, но Вачнадзе сделал вид, что не заметил этого.

Ник спросил Вачнадзе, нужны ли они с Аполлинарием еще здесь. Услышав, что нет, Ник и Аполлинарий откланялись и отказавшись от предложенной им коляски, пешком решили прогуляться до дома.

Выйдя из крепости они перешли через Метехский мост и оказались в самой гуще Майдана, в его сердце, площади, сжатой со всех сторон постройками в один или два этажа.

— Да, — сказал Аполлинарий, с трудом пробираясь среди толпы, особенно многолюдной в эти часы, — не доводилось ли вам, Ник, глядеть на Майдан с высоты крепости, с Нарикалы? Занятное зрелище, скажу я вам! Сверху видны только одни человеческие головы — и такое разнообразие головных уборов — папахи, кахетинские и сванские шапочки, офицерские и чиновничьи фуражки, картузы, дамские шляпки и капоры, развевающиеся тюлевые лечаки. А буйволы, быки, ослы, верблюды!

Отчаянный крик: «Хабарда!» заставил их посторониться и прижаться к стене дома. Посередине этой толчеи муша нес на себе громоздкий комод. За ним спешила одетая в грузинское платье, но под кружевным французским зонтиком, озабоченная своей покупкой особа.

— Давайте, Аполлинарий, выбираться к Сионскому собору и к Эриванской площади, — не выдержав всего этого восточного хаоса, сказал Ник.

Аполлинарий кивнул и они стали энергично двигаться направо, пока, наконец, не очутились на Эриванской площади, откуда медлено, тихо переговариваясь, дошли до дома Ника.

Глава 14

Вечером того же дня, конец которого Ник и Аполлинарий провели в лаборатории и библиотеке за работой, они отправились к княгине Елене Дмитриевне, или, как ее звали домашние и близкие, Эличке. Они вышли на Головинский, полный нарядной фланирующей публики. Мужчины были, в основном, в сюртуках, хотя встречались и чохи. Дамы сплошь демонстрировали туалеты последней парижской моды, ибо модисток в Тифлисе было хоть отбавляй.

— Ах, — вздохнул Аполлинарий, — уходит, уходит милая старина! Вот в былые времена тут можно было видеть такие живописные картины!