Коптский крест. Дилогия

  Яков убежал в город; барон позвал Порфирьича и велел ему сварить грог. Корф пристрастился к напитку из рома и крепкого индийского чая в обществе англичанина Карла Хиса, служившего когда-то при дворе, наставником цесаревича.

  Отослав денщика, Корф придвинул к разожженному, несмотря на жару, камину кресла - себе и Никонову. На Москву опускались сумерки; длинный день, вместивший столько событий, был на исходе - самое время посидеть, поговорить о делах...

  Никонов устроился в кресле; он сознавал, конечно, что пришло время объясниться. После всего, что сделал сегодня барон, а в особенности - после бомбы, перестрелки и фанфаронского налёта на клинику, было бы попросту неприлично и дальше потчевать его недомолвками и обещаниями.

  Вошел Порфирьич с дымящимся жбаном, полным грога на подносе. Неслышно двигаясь, старик сервировал господам маленький столик, разлил грог по высоким кубкам (Корф любил вычурное саксонское столовое серебро, нередко употребляя его вместо фарфоровой посуды), и так же неслышно исчез. Барон взял с подноса кубок, пригубил - и с ожиданием посмотрел на Никонова. Лейтенант вздохнул и начал:

  - Что ж, мон шер ами, чувствую, что время пришло. Но предупреждаю - правда может оказаться такой, что вам, при всей авантюрности вашей натуры, нелегко будет ее принять. И не подумайте, что я спятил - уверяю вас, дорогой барон, я никогда не мыслил так ясно. Дело в том, что вашему покорному слуге случилось на днях побывать в двадцать первом веке, - во времени, отстоящем вперед от настоящего момента на целых сто тридцать лет...

  *******************************************

  Два часа дня - самое сонное время в любой московской лавочке, рассчитанной на чистую публику. Утренние покупатели давно разошлись по своим делам, время вечерних еще не наступило - господа сидят по домам, прячась от неистовой июльской жары, или торчат на службе, ворочая каким-нибудь важными государственными делами. Вот ближе к вечеру, часов в пять, перед тем, как отправиться в ресторан или Охотничий клуб, пообедать... тогда, конечно, тогда господа проедутся в пролетках по Никольской и, - чем черт не шутит, - может и велят притормозить перед скромной, но солидной вывеску: "Ройзман и брат. Торговля часами и полезными механизмами. Вена, Берлин, Амстердам". Любому ясно, что под такой вывеской может располагаться только серьезная фирма, хозяин которой готов выполнить любые пожелания клиентов...

  От приятных мыслей старого часовщика Ройзмана отвлек звук из соседней комнаты. Непонятный какой- то звук, а пожалуй, что и неприятный - острый, короткий писк. Раздражающий, - будто остро наточенным лезвием провели по стеклу, и совсем незнакомый; часовщик затруднился бы сказать, откуда он взялся.

  - Яков!

  Писк повторился. Часовщик недовольно скривился.

  - Яков? Что у тебя там сверещит? А ну иди сюда, бикицер!

  - Уже, дядя Натан! Чего изволите?

  Племянник возник в дверях и преданно уставился на Ройзмана.

  - Почему уже тебя надо звать по семь раз? Где ты там занят ерундой, что не слышишь своего дядю, который кормит твой рот?

  Яша едва сдержал улыбку. Старик полжизни прожил в Одессе и теперь, в минуты раздражения или сильного волнения, сам того не замечая, переходил на говорок Молдаванки и Больших Фонтанов. На этот раз, судя по обилию нетипичных для Никольской улицы оборотов, дядя разошелся не на шутку. А значит - скоро не уймется. Придется терпеть.....

  - Да туточки я, дядя, вот, пришел, как услышал, что зовете!

  - Не делай мне нервы, их есть кому испортить! Стой здесь и слушай ушами. Берценмахер с Тверской - ну, который торгует лионским шелком и пуговицами, - сказал давеча, что ты отказался выполнить его поручение насчет какого- то гешефтмахера из Лемберга*. Тебе что, не интересно, когда просят за таких уважаемых людей? Или ты уже работаешь в канцелярии градоначальника, что занят им помочь?

  ## *. Ныне - Львов. В 1886 году был в составе Австро- Венгерской империи. Был известен своими криминальными традициями.

  - Ну что вы, дядя Натан! Сделаю я что хочет Берценмахер, даже и не заводите себе сомнений! Только дело одно закончу - и побегу!

  - Дело он закончит! - сварливый старик никак не унимался. - Шоб я тебе видел на одной ноге, а ты меня - одним глазом! Берценмахер, Яша - это тебе не амбал с привоза! И когда он просит сделать пару незаметных пустяков - таки надо брать ноги в руки и очень быстро бежать! Иди уже, и не делай мне беременную голову!

  - Ну шо ви кричите, дядя? Я таки понимаю слов. Все сделаю в лучшем виде, а господин Берценмахер пусть подумает за здоровье - ему еще налоги платить!

  И выскочил из лавки, прежде чем Ройзман нашелся с ответом.

  И надо же рации было пикнуть именно теперь! Яша уже полчаса пытался освоить хитрое устройство. Николка перед отъездом на дачу, решил оставить Якову хитрый приборчик - чтобы быть в курсе событий, не покидая Перловку. А события назревали весьма и весьма важные...