Коптский крест. Дилогия

  - Выходит, сбежал. - нахмурился Корф. - Причем так, чтобы все решили, что господин ван дер Стрейкер покинул Москву. Да... крайне интересно! А ведь нам никак нельзя терять этого ретивого господина из виду. Яков, друг мой, как вы полагаете - можно его отыскать?

  Яша почесал в затылке.

  - Почему ж нельзя... если постараться... смогу, Сергей Алексеич ... то есть, простите, ваше благородие! Только вот....

  О деньгах не думай, - отмахнулся Никонов. Сколько надо - столько и получишь.

  Яша враз повеселел:

  Ну, тогда я его живо ... посулю по двугривенному мальчишкам с вокзальной площади - они враз узнают, куда такой приметный господин делся! И извозчиков прошерстят, и носильщиков! А я сам пока на Тверской, возле дома Веллинга покручусь - вдруг этот Стрейкер пришлет кого, или сам явится? А я уж тогда его не упущу, даже и не сомневайтесь!

  - Только ты, того, брат, поосторожнее, - вставил Корф. - Господин- то видать резвый, крови не боится. Бульдог не потерял? - А то вчера - вон какие пердимонокли творились...

  - Что вы, господин барон, как можно? - сделал испуганные глаза Яков. Вот он, с собой, за пазухой, в тряпице...

  - В тряпи - ице... - насмешливо протянул ротмистр. - Тюря ты, а еще в сыщики метишь! Кто ж так оружие держит? А если вытащить срочно надо - и сразу стрелять? Дай- ка покажу, как его носить...

  Эта содержательная беседа происходила в знакомом уже флигеле на Воробьевых горах; несмотря на недавние коллизии, , Корф счел это место вполне надежным. Хотя - меры предосторожности принял: вокруг флигеля расхаживали двое городовых, истребованных у пристава Калужской части (каждому из них барон посулил за беспокойство по три рубля и по полштофа* белого хлебного вина); на крыльце томился верный Порфирьич со своим грозным Смит-и-Вессоном.

  ## * Полуштоф (полштоф, полштофа) - бутыль объёмом в 0.77 литра. Так же - русская единица измерения равная 1/2 штофа.

  В задней комнате, той, где встретили безвременную погибель несчастные хитровцы, спал сном праведника доцент Евсеин. Порфирьич с бароновой кухаркой успели кое-как навести порядок, прибрав следы взрыва. Даже выбитые стекла успели вставить - денщик самолично ездил к стекольщику, грозил расправой, Сибирью, сулил деньги - и добился таки, чтобы последствия неприятельской диверсии были ликвидированы еще до темноты.

  Кавалерийский наскок на клинику прошел вполне успешно. Когда Никонов с Корфом ввалились в швейцарскую и потребовали "самого главного", у больничных служителей душа ушла в пятки - такой грозный имели гости. Исцарапанные, пахнущие порохом, решительные... У Корфа за пояс был небрежно заткнут револьвер, а Никонов поигрывал тростью и недобро улыбался в ответ на всякие "Не велено" и "Их степенство изволили отбыть".

  В какой- то момент барону эти отговорки надоели. Он решительно отодвинул в сторону больничного Цербера и прошел внутрь - и уже через четверть часа они с лейтенантом грузили в экипаж доцента Евсеина, одетого в богатый, расшитый шелковыми шнурами, халат и домашние туфли на войлочной подошве. Несчастный ученый шел за бароном, как телок, не доставляя вызволителям решительно никаких хлопот.

  Барон уже собирался трогаться - как набежал управляющий клиникой, представительный господин в полотняной тройке и новомодной соломенной шляпе. Он сразу разразился гневной речью о "нарушениях больничных правил", стращал городовым и даже попытался схватить Никонова за рукав. Однако, лейтенант окатил нахала таким ледяным взглядом, что того отнесло от экипажа, будто хорошим тумаком. И пока служитель Аполлона (Это божество у древних греков, как известно покровительствовало не только музам, но и науке врачевания), метался туда- сюда, пытаясь то ли бежать за приставом, то ли хватать карету с супостатами за колесо, то ли предпринять еще что- то, столь же бессмысленное - экипаж под управлением Корфа величественно выкатился на Самотёку и был таков

  До Воробьевых гор долетели в считанные минуты - барон гнал, не обращая внимания на гневные трели городовых и брань, несущуюся с козел извозчичьих пролёток. На Садовой чуть не сцепились осями с ломовой телегой: экипаж накренился, но Корф сумел вывернуть, избежав аварии в самый последний момент. Пассажиров мотнуло, да так, что даже корректный обычно Никонов позволил себе непарламентский оборот - чем изрядно повеселил ротмистра.

  Поручив Евсеина заботам Порфирьича и прислуги, Корф подозвал Якова. Молодой человек уже понял, что приказы в их маленькой команде теперь отдает барон, и лишь коротко глянул на Никонова; тот ответил утвердительным кивком. Наскоро расспросив Яшу, барон выдал юноше двадцать рублей - на расходы, - и отправил назад, на Кузнецкий, выслеживать бельгийца. Напоследок барон посулил оторвать Яше голову, если тот упустит злыдня; молодой человек ухмыльнулся - он уже успел узнать добродушную натуру отставного конногвардейца и нисколечко его не пугался.