Корабельная сторона

— Где? Где?! — Санька крутит головой, отыскивая друга глазами.

— Да вон же!.. Девочку какую-то несет на руках!..

Теперь и Санька увидел запропавшего друга. Кимка брел в толпе погорельцев, рядом с простоволосой женщиной, одетой в ночную рубашку и теплое пальто. В одной руке у нее был самовар, в другой решето. Она всхлипывала и что-то причитала. Девчушка лет четырех-пяти, обнимавшая Кимку за шею, была закутана в белый пуховый платок. Девочка не плакала, хотя в ее огромных глазенках вместе с отсветами пламени плясал страх.

Кимка что-то говорил девочке и ее матери.

«Наверное, успокаивает»,— догадался Санька.

— Урля-ев! — крикнул Махотка.— Мы здесь!..

Кимка передал девочку матери, а сам поспешил к друзьям. Когда он приблизился, все ахнули: волосы у Кимки сгорели чуть ли не до корней, на левой щеке и на лбу надулись огромные волдыри, обожжена была и шея.

— Жми быстрее в заводской медпункт — нужна срочная перевязка! — приказал Санька.— А мы вот этого гада к Бородину поволочем!

Кимка только теперь увидел пойманного ракетчика.

— Митенька? Атаман?

— Фашист и предатель! — поправил Санька.— И откуда только такие вот иуды берутся?! А ну, поднимайся!..

Махотка и Ленька Слон подхватили Сарлутова под мышки и поставили его на ноги.

— Идти можешь? — спросил Санька.

— Могу…

Митенька, бережно поддерживая левой рукой перебитую правую, попробовал сделать несколько шагов. Лицо его перекосилось от боли, сильнее всего давало себя чувствовать раздробленное правое плечо.

— Ничего, доковыляешь! — решил за Митеньку Ленька.— Если потребуется влить толику энергии, спроворим в два счета! — и он показал Митеньке кулак величиной с дыньку «колхозницу». Сарлутов заработал ногами попроворнее.

Поспешил по направлению к заводу и Кимка, не дожидаясь повторного приказания.

Когда Митеньку Сарлутова доставили к Бородину, Сергей Николаевич только что вернулся с боевой операции из порта. Группой Бородина была задержана на месте преступления и обезоружена диверсионная группа из пяти человек. Диверсанты пытались взорвать караван волжских судов, груженных снарядами, минами и авиабомбами, теми самыми, что изготовлялись на заводе «Октябрь». Снова всплыло имя Быка.

Диверсанты оказались бывшими уголовниками. Так что Митенька, что называется, попал в свойскую компанию.

— Молодцы, ребята! Благодарю за помощь от лица командования! — объявил Бородин.

Комсомольцы дружно ответили:

— Служим Советскому Союзу! — и притихли, ожидая, что скажет Бородин.

— Даю вам неделю отдыха, потом получите новое задание! — Сергей Николаевич тепло распрощался с ребятами. На минутку задержал Саньку.

— Как самочувствие-то, комбриг? Трудно без матери-то? Если что нужно — постирать, зашить или еще чего — заглядывай к нам, Лена поможет. А пока иди. Сам видишь, дел непочатый край!

Возвратился с задания Федор Сундучков. Доложил, что Степка Могила убит в перестрелке.

— Жаль! — нахмурился Бородин.— Знал он, наверное, немало! Недаром же у Быка в подручных значился. Митенька вряд ли к «самому» доступ имеет. Ну, да ничего не попишешь…

Домой Санька возвращался неторопливо. Спать не хотелось. События этой ночи так взбудоражили его, что сейчас он не сумел бы заснуть ни за какие коврижки. Он пытался разобраться в психологии предателей — что их толкает на подлость? — и не мог этого понять. Не очень-то он, заводской паренек, был искушен тогда в житейских, а тем более классовых понятиях.

Мягко щелкнул замок, и он вошел в дом. Хотя все вещи стояли на своих местах и порядок, заведенный Марией Петровной, поддерживался Санькой неукоснительно, квартира выглядела нежилой.

Вымыв руки и ноги, Санька бухнулся в кровать. Он знал, что уснуть не уснет, но знал также и то, что завтра обычный напряженный рабочий день и что ту работу, которую он обязан выполнить, никто за него не сделает. А потому он должен отдохнуть.

Сомкнул веки. Чтобы отвлечься от трагических событий этой ночи, стал думать об Ирине. Они отдаляются друг от друга все дальше и дальше. В последнее время видеться стали редко: то ему недосуг, то ей некогда. Девятый класс она завершила блистательно — на «отлично». Вне всякого сомнения, она — человек не рядовой, думающий!

Когда же десятиклассников стали отправлять на сооружение оборонительных рубежей, Ирина принесла справку от врача, освобождающую ее от трудовой повинности по состоянию здоровья. Кто-кто, а Санька-то знал, что такому здоровью, как у Ирины, позавидуешь, а вот ведь пошла на подлость — почему?

В последнюю их встречу он, не стесняясь в выражениях, высказал ей все, что думает о ловчилах и приспособленцах, для которых собственное благополучие дороже всего. Она в ответ лишь весело рассмеялась. Тогда-то он и бросил ей в лицо самое гневное, трудное, что отныне он, Санька, больше не считает ее своим другом, что он презирает ее и ненавидит, как ненавидит тарантулов и змей…