Корабельная сторона

В двадцать три тридцать послышался надрывный вой. Мечи прожекторов стали полосовать звездное небо на квадраты. Залаяли зенитки, захлебнулись в скороговорке спаренные пулеметы. Армада вражеских бомбардировщиков прошла над Санькиной головой, развернулась над лесопилкой и поплыла по направлению к Сталинграду. Звено самолетов, отделившись от основного клина, по-ястребиному ринулось вниз, на город. Завыли сирены, предупреждая горожан об опасности, еще интенсивнее заговорили противовоздушные установки.

Послышались первые взрывы авиабомб.

— В районе Болдинского моста,— определил Санька.

На том берегу Волги, над лесопильным заводом взмыла зеленая ракета, за ней — красная, потом — снова зеленая…

— Вот гады! Застукать бы их! — скрипнул зубами Санька,— Собственными руками придушил бы предателей! — Подзоров посмотрел на свои огрубевшие широкие ладони, сжал кулаки — ничего, увесистые. Если таким кулачком ударить в висок — пиши похоронную. Поднял с земли полдюймовую трубу: а этой быка свалить можно.

Глаза, привыкшие к темноте, замечали даже колыхание теней возле ветлы. Санька прилег на траву. «Еще с полчасика покараулим, и можно возвращаться по домам».

Через полчаса налет окончился, сирены возвестили отбой.

Со стороны Волги раздался Кимкин условный свист, филином прокричал Махотка. Санька ответил криком ворона. Подошли друзья.

— Никого! — вздохнул Махотка.

— И хорошо, что никого,— устало сказал Санька.— По крайней мере, база цела!

— Конечно, это так, но не помешало бы, между прочим, подсечь тех, кто сигналил на лесопилке…

— Через Волгу не перепрыгнешь, а потом — весь город пикетами мы не охватим, думаю, чекисты сами сообразят поднять на это дело комсомольцев со всех заводов и с фабрик! Прижмем щучье племя, неправда!..

— Чует мое сердце, что и здесь ракетчики покажут свои разноцветные глазки! — Кимка посмотрел на Саньку, словно спрашивая, прав ли он.

— Да, такой объект они не оставят без внимания, давно уже, наверное, точат на него зубы,— согласился Санька.— Не зря Бородин послал нас с вами именно сюда.

До дома добрались уже в половине первого. Заснули как убитые…

Вот уже вторую неделю Санька домовничал один. Марию Петровну вместе с десятым классом послали на сооружение оборонного рубежа. В пятнадцати – восемнадцати километрах от города, в той самой степи, где так еще недавно любили путешествовать краснокожие, сейчас срочно сооружались доты и дзоты, рылись окопы, противотанковый ров.

Враг находился от Санькиного родного завода в каких-то пятидесяти – шестидесяти километрах. Насколько важны воздвигаемые сооружения, можно было судить хотя бы по тому, что на эти оборонные работы отправили многих заводчан — плотников, литейщиков, кузнецов. Токарей пока не тронули, слесарей тоже, так как поговаривали, что со дня на день начнется эвакуация станков в Гурьев и Баутино.

Утрясать в министерстве все вопросы по эвакуации машинного парка послали главного инженера Заглушко. Григорий Артамонович на второй же день прислал телеграмму, что вопрос сложен и что он задерживается в центре на неопределенный срок. Во время командировок вместо Заглушко исполняющим обязанности главного инженера оставался Иван Аркадьевич. В такие дни он развивал невероятно кипучую деятельность, особенно старался по части «закручивания гаек» трудовой дисциплины… На заводе участились опоздания на работу на пятнадцать — двадцать минут. Этим в основном отличались недавние ремесленники — мальчишки и девчонки четырнадцати-пятнадцати лет. Полный рабочий день для их неокрепших плечей был явно непосильным. За ночь отдохнуть не успевали, тем более, что выходные дни были отменены… Иван Аркадьевич давал им выговоры, лишал премий и всяческих других поощрений.

…Третий день на работе не видно Нины Думбадзе. Она теперь трудится за станком Алеши Рогаткина, как говорится, у начальства на виду.

— Что с ней? — забеспокоился Санька.— Ты не знаешь? — спросил он Бориса,— Может, проведать сходить, не заболела ли?

— Не стоит,— загадочно усмехнулся Борис,— в командировке она.

Санька успокоился.

А план все поднимали. Тем, кто выполнял военные заказы, приходилось крутиться быстрее шпинделя на собственном станке. Кимка придумал сдвоенное синхронное управление для ДИПов и стал работать на двух станках. Его почин подхватили «академики» — Захаркин и Заварухин. Один умудрился одновременно управляться на трех ДИПах, второй — на двух.

Санька на своем «архиоптериксе» тоже творил чудеса — выжимал в день по полторы нормы, но дальше этого шагнуть не мог.

Работа за станком так выматывала, что о чем-либо постороннем и думать не приходилось. А тут еще заботы по охране нефтебазы.

Десять ночей отдежурили ребята без каких-либо ЧП. На дежурство в пикетах стали смотреть как на затею никому не нужную. Правда, открыто об этом командиру еще никто не заявлял, но Санька чувствовал по вялости и недовольным взглядам бывших юных разведчиков, что ребята к охране баков с горючим относятся все с большей и с большей прохладцей.

Вот и сейчас они плетутся на дежурство, что называется, нога за ногу, Махотка откровенно позевывает.