Корабельная сторона

— Чего хлопаешь глазами? — рассмеялся старший Подзоров.— Понимаю, мы удивлены, ломаем голову: откуда вдруг чекистам стала известна военная тайна мальчишек, не так ли?

— Так…— Санька даже дышать перестал от захлестнувшей его новой волны удивления.

— Ха, а еще командир юных разведчиков! А того и не знаешь, что отец твой и твой наставник СИМ — так вы, кажется, зовете дружка моей юности Семушку — однополчане, вместе у Буденного служили…

— А почему же ты об этом ни разу даже не заикнулся? — Санька с укором посмотрел на отца.

— А как ты считаешь,— ответил тот,— этично ли кричать во всеуслышание, что ты друг прославленного героя?

— Нет,— перевел дыхание Санька.

— Потому и помалкивал…— Григорий Григорьевич откинул со лба прядку сбившихся волос и, положив ладонь на голову Саньки, добавил: — А потом я думал, что вам все известно от самого Семена… А тот, оказывается, тоже помалкивал!..— Подзоров-старший рассмеялся.— И лишь сегодня, когда он зашел ко мне посоветоваться о программе занятий юных разведчиков, все и выяснилось. Тут мне пришлось применить командирскую власть, чтобы этот скромник рассказал вам о некоторых своих подвигах и боевых наградах. Дети должны походить на своих отцов, только… быть еще лучше их, еще отважнее!.. Вот и вся наша тайна…

— Здорово! — Санька схватил отца за руку и потащил к дивану.— Так, значит, ты был командиром Семена Ивановича, да?

— Да вроде того…— Григорий Григорьевич заглянул сыну в глаза.— Понимаешь ли, я считался его командиром, а на самом деле Семен был сам себе командир, ведь находился-то он там, где меня не было, в тылу белых… Пробрался в штаб самого Врангеля. Вот и пораскинь своими мозгами, какой герой ходит у вас в наставниках!.. А ты — почему, дескать, я молчал о нашей дружбе? Рядовому человеку негоже талдычить на каждом перекрестке, что он знаком, скажем, с наркомом или с прославленным писателем.

— Ха, какой же ты рядовой?! — вдруг запротестовал Санька.— А именное боевое оружие кому товарищ Буденный вручил, а?

— Ну, это пустяки… То есть я хотел сказать, что оружие не пустяки, а…

— Выкручиваешься, командир! — закричал Санька, налетая на отца.— Держись Цыган, сейчас Тюрин тебя положит на обе лопатки!

Санька и его отец, как и все заводчане мужского пола, пристально следили за успехами мастеров классической борьбы и знали их всех по именам. В последние годы особую популярность у болельщиков завоевал бывший астраханский кузнец Иван Тюрин — преемник Ивана Поддубного, человек силы богатырской. Цыган тоже пользовался всеобщим признанием. Этого борца любили за техничность и изящество.

При всей занятости Григория Григорьевича он находил время повозиться с сыном, развивая его волю и закаляя физически. На сей раз борьба, к явному огорчению новоиспеченного Тюрина, закончилась его полным поражением. Григорий Григорьевич в мгновение ока положил Саньку на обе лопатки, нажал ему пальцем на нос, как на кнопку, н объявил:

— Хватит с тебя!..

На шум с кухни пожаловала Мария Петровна. Обычно в таких поединках она брала сторону сына, включалась в игру, и тогда победа ускользала от Григория Григорьевича, который потом, лукаво посмеиваясь, приговаривал:

— Куда же мне против двоих, да еще таких богатырей!..

На этот раз Мария Петровна даже не улыбнулась, глядя на возню мужчин. Глаза ее были почему-то заплаканы.

— Ты чего, мам? — забеспокоился Санька.

— Ничего,— ответил за нее Григорий Григорьевич.— Видишь ли, командование посылает меня в ответственную длительную командировку, вот мама немножко и расстроилась. Говорит, что трудно будет одной порядок в доме держать. А я ее успокаиваю: как же, говорю, одна, когда Санька с тобой, мужчина, можно сказать, уже взрослый…— старший Подзоров просительно посмотрел на жену, словно бы приглашая ее включиться в веселый разговор. А Мария Петровна в ответ сказала:

— Папа уезжает на финский фронт… Добровольно… Все пороги у начальства обил, как будто без него там не справятся…— И она снова поднесла платок к глазам.

— Ты что, мама?! — закричал Санька.— Надо радоваться, а не плакать! Папа герой — не всякого на фронт пошлют, а его послали, значит, верят в него!.. Повоюет месяц-другой и вернется… Может, даже с орденом, как у Семена Ивановича… Эх, мне бы с ним вместе, да не возьмут!..

— Навоюешься еще,— с грустью сказал отец.— Большая война впереди… А это — разведка боем…

— Вот и Сенька мне пишет тоже, что «в воздухе пахнет порохом…»

— Правильно пишет твой Сенька.— Григорий Григорьевич обнял жену.— Что делать!.. Надо!.. Трудные идут времена!.. Ты вот что,— обратился он снова к Саньке.— Если без меня возникнут какие-то сугубо мужские вопросы, обращайся к Бородину. Он парень умный, добрый, к вам с Кимкой относится, как к младшим братьям… Соображайте, значит.— И неожиданно озорно подмигнул.— Ну, мать, поздравь нашего сына с повышением. Его сегодня назначили командиром юных разведчиков. Да и Сергею Бородину тоже повышение — за меня остается!.. Табуном валит молодежь в начальники!..