Корабельная сторона

— Скрытный он какой-то да и жадина порядочный, попроси зимой снега — не даст.

— Нет, не даст,— подтвердил Санька.

— А потом — подхалимничает перед Борькой. А вот, кстати, и красавчик!.. Ба, а с кем он танцует?! Санька, бери перчатку!..

— Зачем? — не понял Подзоров.

— На дуэль вызывать будешь сэра разносчика нарядов!

Да, Борис Солнышкин танцевал с Настенькой. И как танцевал! Легко и уверенно. Лицо Казанковой сияло, на щеках играл румянец, губы горели, глазки с раскосинкой лучились… Одета Настенька была скромно, как и большинство заводских девчат. Белая батистовая блузка, черная вельветовая юбочка и черные туфли — вот и весь наряд, ни колец, ни сережек. Но все равно Настенька была хороша, и не только по мнению ее школьного поклонника, все взрослые парни и даже женщины, не скрывая, любовались ею.

Под стать ей выглядел и Борис Солнышкин. Черный шерстяной костюм сидел на нем ловко, белая шелковая сорочка и черный, в мелкую крапинку галстук, подчеркивая элегантность, делали его похожим на артиста. А черные лакированные штиблеты как бы говорили каждому кавалеру, что тягаться с обладателем таких сокровищ дело бесцельное, абсурдное.

— Ну?! — Кимка легонько сунул локтем в бок обескураженному Лорду.

— Что «ну»? — Санька напустил на себя показную веселость.— Дуэли, как таковой, не будет! Будет поединок ума и ловкости! Алле оп! — и он направился к выходу.

«Вот это зацепило?! — подивился Кимка.— А не сдается, молодец Меткая Рука! Он этому «бледнолицему гринго» устроит штучку-дрючку!»

Что будет из себя представлять эта «штучка-дрючка», Соколиный Глаз недодумал. События начали развиваться так стремительно, что оставалось лишь глазами хлопать.

В зал вошла почти никому еще здесь не знакомая девушка. Одета она была в бархатное платье рубинового цвета, в ушах ее сверкали рубиновые серьги, на ногах красовались лаковые вишневые туфельки. Девушка была стройна и грациозна.

— Новенькая! — пронесся шепоток по залу. Все взгляды впились незнакомке в лицо. Она в ответ мило улыбнулась, полоснула цыганскими глазами по сторонам, словно отыскивая кого-то. Небрежно кивнула Солнышкину, отвечая на его многозначительный поклон. Настеньку одарила пренебрежительно-уничижающим взглядом. Заметив пробирающегося к ней Подзорова, двинулась ему навстречу. Музыканты едва не сбились с такта. Выручил опять-таки трубач. Он так томно повел про «утомленное солнце», что все снова отдались плавному течению танго.

Незнакомка положила Саньке руку на плечо, и они гибко закачались на волнах «утомленного моря». Только теперь Кимка понял многозначительную фразу друга о «поединке ума и ловкости».

«Откуда это чудо спустилось? Откуда снизошло на грешную землю, не с облаков ли? — от удивления Кимка чуть было не заговорил стихами.— Наверное, это дочка нашего главного инженера? Болтали, она у него писаная красавица. Да и Зоя о ней, кажется, что-то толковала…»

А вот и Сонина! И Кимка, отбросив все гадания, устремился к Зое. Когда они заскользили в ритме медленного танца, Кимка шепнул Сониной:

— Назревает скандал — наш Лорд объявил бескровную войну задаваке Казанковой. Но с кем это Санька выкаблучивает сейчас?

— Как, ты не знаешь? Хорош разводчик, нечего сказать! Не знать имени и фамилии самой красивой девушки на заводе?! — Зойка сделала вид, что она сердится.

— Подумаешь, «самая красивая»! А для меня, может, самая красивая…— тут Кимка прикусил язык.

— Ну что же ты замолчал? Струсил?

— А вот и не струсил!

— Тогда — скажи! Кто, по-твоему самая красивая у нас на заводе?

— Ты! — выдохнул Урляев, зажмуривая глаза. У Зойки даже дыхание перехватило от его смелости. Она смешалась.

— Чего же ты замолчала? — наступал Кимка.— Отвечай…

— Отвечу… Только,— Зойка перевела дыхание,— потом… После танцев…