Корабль чародеев

- Всего лишь маленькая глиняная кукла... - протянула Сивара, который раз поворачивая вещицу в руках. - Но сколько таинственности! Кто ее сделал... Зачем? Детская ли это игрушка, или предмет культа диких племен? Может быть, эта фигурка изображает островитянина, а может, это совершенно уникальная вещь и подобной нет во всем мире...

Каспель и Джен сидели под окном на больших подушках - они уже отужинали и теперь дожидались матросов, вернувшихся с острова. Их рассказ сразу по прибытии не удовлетворил любопытства принцессы, и она предложила после ужина всем собраться у нее в каюте, давая возможность людям передохнуть после тяжкого испытания. Да и ей самой необходимо было привести в порядок мысли и восстановить в правильной последовательности события, о которых они уже успели рассказать.

Ночь погрузила во тьму море и безымянный остров, словно укутала их, защищая от превратностей дня. В окно, весело перемигиваясь, заглядывали первые звездочки.

Сивара, не переставая удивляться, наверное, уже в двадцатый раз подносила фигурку к глазам; глина, когда-то мягкая и влажная, теперь высохла и затвердела. Прекрасное, точное изображение человека, - очевидно, островитянина. И все-таки это был не совсем человек: перепонки между пальцами рук и ног, длинные остроконечные ногти. Вверх от бедер и по всему торсу шли мелкие перекрестные штрихи, напоминающие чешуйки; вдобавок у куклы были огромные выпученные глаза и вместо волос - гребешок, похожий на плавник. Сивара совсем запуталась.

- Похоже на человека, - наконец заявила она. - ...И на рыбу тоже... Если это идол, то какого божества? Что вы думаете по этому поводу, Каспель?

Тот медленно покачал головой, сославшись, что совсем не знает предметов культа.

- А вы, Джен, что скажете? - Когда принцесса обращалась к нему, ее голос становился необыкновенно мягким и певучим.

Застигнутый врасплох, Джен пожал плечами. Тогда она обернулась к матросам:

- Расскажите же наконец все по порядку и со всеми подробностями. Ну, кто-нибудь, начинайте. Матросы, смущенно переглядываясь (похоже, каждому не терпелось рассказать о приключении), выбрали все же одного рассказчика. Отважный путешественник вышел на середину каюты. Глаза его светились от удовольствия, и он робко начал свой обстоятельный рассказ.

- По правде сказать, мы боялись этого путешествия, принцесса, очень боялись. Город безмолвствовал и все же казался живым, - более того, он как будто пристально следил за нашим продвижением и осуждал за вторжение. Я понимаю, это глупо звучит... - Рассказчик сконфузился и покраснел. - Я не поэт, а всего лишь ваш верный слуга, и, возможно, мне не найти подходящих слов, чтобы передать все, что мы чувствовали тогда, но хочется верить, что вы поймете меня...

- И я понимаю вас, - тепло откликнулась Сивара. Повернувшись вполоборота к Джену, она тихо прошептала: - Теперь видите, какие люди у нас в Нанихе? Мог бы корфянин так тонко прочувствовать настроение города? Среди таких людей и сам становишься лучше. - Она вновь обернулась к рассказчику: - Продолжайте.

- Остальным тоже было не по себе. Нас встретила такая настороженная тишина... Знаете, как будто кошка, хотевшая вдоволь наиграться с пойманной мышью, застыла, выгнув спину, и вот-вот ударит лапой - вот так! - Он резко стукнул по столу. - И мышка готова! - Рассказчик помолчал, наслаждаясь произведенным эффектом, и уже спокойнее продолжал: - Гавань - изгиб суши, вылизанный ветром и прибоем. Но сам город! Похоже, его не подметали со времен основания! Мы протоптали целую дорогу в пыли, пока бродили от дома к дому. Наконец мы подошли к громадному сооружению, нависавшему прямо над пропастью. Не долго думая мы миновали огромные ворота и двинулись внутрь. Там тоже везде была пыль. Шествуя длинными коридорами, мы время от времени натыкались на маленькие бугорки и, не удержавшись, один из них все-таки разрыли. Там были кости какого-то животного, околевшего, должно быть, много лет назад. Наше прикосновение обратило кости в прах. О, это был зловещий знак! С этого момента нас не покидало ощущение, что дух умершего, неизвестно сколько веков назад, города проснулся и пристально следит за нами. У всех нас, я думаю, в тот миг мороз пробежал по коже, хотя вокруг были только незыблемые покойные стены. Ни следа росписи или резьбы, как это принято в Нанихе. И даже солнечный свет словно нехотя пробивался сквозь узкие высокие окна этих надменных холодных стен, не изменившихся, не потрескавшихся с тех пор, как они были возведены. Да, тот, кто строил город, трудился на совесть. По сравнению с мощью этих древних стен наши постройки в Нанихе выглядят жалкими и... убогими...

Сивара беспокойно зашевелилась:

- Хорошо. Но кукла? Куклу-то как вы нашли?

Матрос загадочно замолчал. В его глазах разгоралось воодушевление. Вряд ли он помнил, что перед ним принцесса, - сейчас она была всего лишь слушательницей, то есть частью его благодарной аудитории. Наконец, хитро прищурившись, лукавый рассказчик заговорил снова: