Корабль Иштар

Нас неумолимо влекло вниз. Я шел следом за Баркером. Скоро мы добрались до того места, где по моим предположениям должен был находиться поворот. Там действительно был резкий поворот. Дальше коридор вообще не освещался, и его темнота рассеивалась только слабым светом, который доходил сюда из-за наших спин. Я не мог разглядеть, где он кончается. Мы двинулись дальше в сгущающуюся темноту. Пол стал горизонтально ровным.

Неожиданно Баркер остановился, его губы почти касались моего уха:

— Ложитесь! И ни звука, что бы вы ни увидели! Иначе мы не выйдем отсюда живыми. Дышите тише!

Я вгляделся в открывшуюся щель и весь похолодел, волосы у меня на голове зашевелились.

Чуть ниже меня, не более чем в пятидесяти футах, сидел Сатана. Он открывал врата своего черного рая для погибших душ кейф-рабов. Я с первого взгляда понял значение этой сцены.

Чуть подавшись вперед, Сатана сидел на своем огромном черном троне, укрытом пурпурным бархатом и установленном на низком широком помосте. Он был в красных одеждах. Рядом с ним маячило жуткое обезьянье лицо палача Саншалы. Слева от него стояли еще двое с закрытыми вуалью лицами. Один из них держал высокий кувшин, а другой — золотой кубок.

У ног Сатаны поднимаясь с колен женщина. Еще не старая, светловолосая, она, наверное, когда-то была очень красива. Изумительное тело просвечивало сквозь прикрывавшую его хламиду. Она алчно смотрела на золотой кубок в руках Сатаны. Рот ее приоткрылся, зубы оскалились, она дрожала от страшного напряжения, словно собираясь броситься на него.

Палач ухмыльнулся и со свистом крутанул своим арканом. Женщина отпрянула назад. Сатана поднял кубок над головой. Его звучный и лишенный выражения голос загрохотал, сотрясая своды подземелья:

— Ты, женщина, бывшая Греттой фон Бонхейм! Отвечай, кто я?

— Ты — Сатана, — механически произнесла она.

— Кто я, Сатана?

Она ответила:

— Ты мой Бог!

Я почувствовал, как вздрогнул Баркер. Правду сказать, мне и самому было несколько не по себе. Адский молебен продолжался.

— У тебя не должно быть Бога, кроме меня!

— У меня нет Бога, кроме тебя, Сатана!

— Женщина, чего ты желаешь?

Она прижала сжатые в кулачки руки к сердцу. Ее дрожащий голос был так тих, что я еле расслышал ответ:

— Мужа и ребенка, которых уже нет в живых!

— Я воскрешу их для тебя вновь! Пей!

Едва приметная издевка слышалась в голосе Сатаны. Он иронично смотрел, как женщина выхватила из его рук протянутый кубок и припала к нему губами. Осушив кубок, она низко поклонилась и пошла прочь. Пока я мог видеть ее, поступь ее становилась все тверже, лицо ее осветилось радостью и восхищением, губы шевелились, как будто она разговаривала с кем-то, невидимо идущим рядом с нею. У меня мороз прошел по коже. От того, что я видел, и в самом деле несло какой-то чертовщиной, душком подземного царства. Высокомерие и спесь Сатаны заставляли вспомнить Князя Тьмы. От него действительно исходило что-то адское: я с особенной выразительностью заметил это во время святотатственного молебна. Его горящие глаза, его осанка... Я уже пытался описать это — он был словно механическое чудовище из плоти и крови, ставшее вместилищем демона.

Я следил за женщиной, пока она не скрылась из поля моего зрения. Зал был огромный. Через мою щель я мог видеть не более трети. На стенах зала, выложенных розовым мрамором, не было ни орнамента, ни каких-либо навесных украшений. В них были вырублены глубокие ниши, завешенные серебристыми шторами. Из кроваво-красного бассейна бил высокий фонтан, рассыпая вокруг звонкие брызги воды. Повсюду стояли богато убранные ложа из розового камня. На них возлежали мужчины и женщины, по-видимому, несколько десятков. Даже в поле моего зрения их было около двадцати. Они как будто спали. Потолка зала мне не было видно.

Ударил гонг. Шторы отдернулись в стороны. В каждой нише стояли рабы, снедаемые своей жуткой страстью, они преданно пожирали глазами Сатану. Я невольно поежился.

Сатана поманил кого-то к себе.

Вперед к помосту вышел мужчина. Я принял его за американца из западных штатов. Он был высок, худощав и шел враскачку, как человек, привыкший подолгу сидеть в седле. Его ястребиное лицо из тех, что встречаются в горных местностях, из-за своеобразной бледности и расширенных глаз было похоже на нелепую маску. Безгубый рот придавал ему печальное выражение.

Как и женщина, он пал ниц перед Сатаной. Человек с лицом, скрытым вуалью, державший бокал, подставил его второму — с кувшином. Тот наполнил его какой-то зеленой жидкостью. Затем вручил кубок Сатане.

— Поднимись, — велел Сатана.

Претендент вскочил на ноги, не сводя с чаши горящих глаз. Жуткий ритуал возобновился.

— Ты, мужчина, бывший Робертом Тейлором, отвечай, кто я?

— Ты Сатана!

— Кто я, Сатана?

И опять то же самое богохульное признание:

— Ты мой Бог!

— У тебя не должно быть Бога, кроме меня!

— У меня нет бога, кроме тебя, Сатана!

— Мужчина, чего ты хочешь?

Раб выпрямился. Его лицо исказилось гримасой жестокости, как у палача. Голос утратил свою безжизненность.