Корабль Иштар

— Если бы я был богом, — сказал он просто, — и дарил бы жизнь мужчинам и женщинам, или каким-то другим существам, я бы сделал их совершенными, так, чтобы им не приходилось из-за своего несовершенства нарушать мои законы. Если бы я был могущественным и мудрым, какими, я понял, должны быть боги и богини, я бы поступил так. Если бы, конечно, я не хотел, чтобы люди были всего лишь моими игрушками. И если бы я обнаружил, что создал их несовершенными, и от этого они совершают ошибки, я считал бы себя ответственным за их грехи, потому что, обладая могуществом и мудростью, я мог бы сделать их совершенными, но не сделал. А если бы они были просто моими игрушками, я, конечно, не стал был обрушивать на них страдания и несчастья, боль, печаль, наказания, если бы, о Иштар, они были игрушками, которые могут чувствовать. Ибо они были бы всего лишь куклами у меня в руках.

— Конечно, — продолжал Кентон без тени иронии, — я не бог и, по всей вероятности, не смог бы стать богиней, я даже никогда раньше не сталкивался ни с теми, ни с другими. И все же, рассуждая, как обычный человек, если бы кто-либо нарушил законы, мною установленные, я бы не допустил, чтобы из-за моего гнева страдали другие люди, не имеющие никакого отношения к его первопричине. А борьба за корабль приносит страдания, если я правильно понял все, что сейчас увидел.

— Нет, — серьезно говорил Кентон, забыв о призрачных лицах, — я не вижу справедливости в мучениях жрицы и жреца, а если борьба за корабль приносит такие разрушения и потери, я бы непременно прекратил ее, если бы это было в моих силах. Во-первых, я побоялся бы, что однажды тьма разрастется и поглотит все маленькие огоньки, а во-вторых, я бы не позволил, чтобы слово, сказанное мною в гневе и приносящее все эти несчастья, стало сильнее меня самого. Я человек, и я бы поступил так. И будь я богом, или богиней — я поступил бы так же!

Наступило молчание.

— Этот человек вынес свое решение! — прошептал бесстрастный голос.

— Он вынес решение! — Струны арф звучали почти так же холодно, как и первый голос. — Я отказываюсь от своего слова! Пусть борьба завершится!

Лица исчезли. Кентон поднял голову и увидел вокруг знакомые стены розовой каюты. Был ли это сон? Слишком уж ясными были картины, представшие перед ним, слишком уж последовательными и убедительными.

Шаран зашевелилась, он повернулся к ней.

— Что тебе снилось, Джонкентон? — спросила она. — Ты что-то говорил, какие-то странные слова, я ничего не поняла.

Он наклонился и поцеловал Шаран.

— Я очень боюсь, мое сердце, что обидел эту твою богиню, — сказал он.

— О, Джонкентон, нет! Но как? — Ее глаза были полны ужаса.

— Я сказал ей правду, — ответил Кентон и поведал Шаран о своем видении.

— Я забыл, что она женщина! — закончил он.

— Но, любимый, она — все женщины! — воскликнула Шаран.

— Что ж, тем хуже! — уныло произнес Кентон.

Он поднялся, накинул плащ и пошел поговорить с Гиги.

Шаран долго еще сидела неподвижно, обеспокоенная мыслями, наконец встала, подошла к покинутому алтарю и в мольбе распростерлась перед ним.

29. Борьба окончена

— Что началось на корабле, на корабле должно и закончиться! — сказал Гиги, мудро покачивая лысой головой, когда Кентон рассказал ему о своем видении. — Я думаю, что нам не придется долго ждать развязки.

— В чем она будет заключаться? — спросил Кентон.

— Кто знает? — Гиги пожал широкими плечами. — Нам не будет покоя, Волк, пока жив Кланет. Нет, не будет. И мне кажется, я понимаю, что означают эти сгущающиеся тени на черной палубе. Это Кланет наблюдает за нами. Это — ниточка, которая соединяет его с кораблем. У меня чувствительная кожа, и она мне подсказывает, что черный жрец где-то близко. Когда он придет, что ж, мы разобьем его или он разобьет нас, вот и все. По-моему, нельзя рассчитывать, на помощь Иштар. Вспомни, она ведь только сказала, что борьба между Гневной и Темным закончится. Но она ничего не обещала — ни Шаран, ни тебе, ни кому-то из нас.

— Это было бы неплохо, — весело сказал Кентон. — Пока у меня есть возможность честно сражаться с Кланетом, этой свиньей, взращенной в преисподней, я доволен.

— Но я думаю, ты заметил, что Иштар была не очень обрадована, когда услышала все, что ты ей сказал, — хитро усмехнулся Гиги.

— Но ведь это еще не причина, чтобы наказывать Шаран, — ответил Кентон, возвращаясь к своим прежним соображениям.

— А как еще она может наказать тебя? — с хитрой усмешкой спросил Гиги и вдруг сделался серьезным. — Нет, Волк, — он положил свою лапу на плечо Кентону, — у нас очень мало шансов. И все же... если то, что ты видел, — правда, и эти маленькие огоньки действительно существуют, то все остальное не имеет значения...

Только скажи, — задумчиво продолжал Гиги, — когда огоньки, в которые превратитесь вы с Шаран, начнут свой путь в пространстве, и к ним присоединится еще один, который когда-то был Гиги из Найневе, вы возьмете его с собой?

— Гиги! — в глазах Кентона стояли слезы. — В этом мире или в другом, где бы мы ни были и что бы ни случилось, ты останешься с нами сколько пожелаешь.

— Спасибо! — тихо сказал Гиги.