«Корабль любви», Тайбэй

Я забираю свой чемодан. На кусты, окаймляющие бетонные ступени, садится длинношеяя черная птица. Увитая плющом ограда заслоняет нас от остального Тайбэя, но не от солнца, безжалостно пекущего мне голову.

Я недоумеваю, при чем тут «Корабль любви».

Но если мне придется все лето проторчать в этих стенах с чудо-мальчиком — лучше пристрелите меня прямо сейчас.

Глава 6

У меня нет никакой возможности наедине расспросить Софи про «Корабль любви».

Комнатные растения разделяют просторный, залитый солнцем вестибюль на зоны отдыха, уставленные стульями из переплетенных красно-коричневых корней деревьев. Мы с Софи встаем в хвост очереди к регистрационной стойке. На стене шесть циферблатов из полированных коряг, выброшенных морем, показывают время в Сан-Франциско, Нью-Йорке, Тайбэе, Пекине, Лондоне и Токио.

Вокруг нас кто-нибудь то и дело отшвыривает в сторону чемодан с криком: «А мы не знакомы по ИНИ[20]?» Парень в футболке с эмблемой Беркли ударяет кулаком другого парня, на полголовы ниже себя: «Эй, я видел тебя в мичиганском КИЛе[21]! Извини, чувак, в другой раз». Три девушки в почти одинаковых пастельных платьях бросаются друг другу в объятия, визжа: «Как дела-а-а-а? Видела, Спенсер тоже тут?» Даже Софи ненадолго отходит к девушкам из какого-то летнего лагеря Центра талантливой молодежи.

— Почему здесь все знакомы друг с другом? — спрашиваю я у Софи.

— Та самая теория шести рукопожатий. Только у американских китайцев их, похоже, всего два, понимаешь?

Не понимаю. Лично я не знаю тут ни души, но в этот самый миг одиночество, которое я испытываю, замещается еще более странным чувством единения с окружающими. Дома, когда мы ездили семьей в торговый центр, на нас, бывало, оборачивались, но сейчас с меня будто стряхнули национальную принадлежность, как в детской игрушке «Волшебный экран». Какое неожиданное облегчение!

Пока мы медленно продвигаемся вперед, к нам подходит Лихань, балансируя подносом с прозрачными пластиковыми стаканчиками. Софи хватает два стаканчика и толстые соломинки в придачу.

— Классика, — говорит она. — Терпеть не могу все эти сиропы, которые сейчас добавляют.

В нижней части кофейно-сливочной жидкости медленно перекатываются какие-то темно-коричневые шарики. Сверху стаканчик закрыт пластиковой пленкой.

— Что это? — озадаченно интересуюсь я.

— Баббл-чай! — Софи протыкает целлофан соломинкой и высасывает шарики. — Ты что, в самом деле никогда не пробовала? Это взбитый чай на молоке с шариками тапиоки.

— Ну как же, слышала.

Я с подозрением кошусь на диковинную жидкость: раньше мне как-то не приходилось дегустировать напитки с шариками. Однако в подражание новой подруге я прокалываю пленку на стаканчике, слегка переусердствовав и вызвав усмешку Софи. Потом делаю глоток холодного сладкого чая с вязкими шариками.

— Ой, вкусно!

Софи снова усмехается.

— Эвер! Ты — «Твинки»[22]!

Я хмурюсь. То есть я похожа бисквит фирмы «Хостесс»: белая внутри, желтая снаружи? Грейс Цзинь из нашего молодежного церковного кружка рассвирепела бы, если бы ее посмели так обозвать, но я не злюсь. Просто раздавлена… уже в который раз. Даже в толпе американских китайцев я выгляжу недостаточно американо-китайской. От внезапного приступа тоски по далекой Перл у меня подкашиваются ноги.

Тут к нам подваливает компания парней: высоких и низких, хлипких и дюжих, волосатых — один даже с усами и жутковатой козлиной бородкой. Ребята знакомятся с нами, а я обнаруживаю, что их всех объединяют две общие черты: они собираются в лучшие вузы страны (Калифорнийский и Пенсильванский университеты, Стэнфорд, Массачусетский технологический) и потеют не меньше, чем я. Влажный воздух, можно сказать, обслюнявил меня. Мужское внимание, жаркие веселые взгляды, рукопожатия — от всего этого слегка шалеешь.

Рядом останавливаются две девушки, чтобы представиться.

— Привет, я Дебра Ли. — И девушка с голубыми, стриженными под мальчика начесанными волосами крепко пожимает нам руки.

— Я Лора Чэнь, — говорит ее подруга в кепке с эмблемой «Нью-Йорк янки».

— Мы президентские стипендиаты[23], — сообщает Дебра. — Познакомились в Вашингтоне.

— И виделись там с президентом.

— И нас пригласили в эту поездку.

— Ой, Деб, нам пора бежать. — Лора сверяется с часами и выдает извиняющуюся улыбку. — Мы спешим на встречу стипендиатов с членом комиссии… Увидимся!

Они убегают прежде, чем мы с Софи успеваем вставить хоть слово.

— «О, пардон. Нас ожидает ВИП», — закатывает глаза Софи. — Эх, до чего же бесит!

— Точно!

Я выбрасываю недопитый баббл-чай в урну: у меня резко пропал аппетит. Теперь все яснее ясного. Родители послали меня сюда для усовершенствования. Как говорится, «железо железо острит»[24] — а хорошо заточенный зубрила оттачивает другого зубрилу. Вот только здесь собрались не просто зубрилы, вроде меня, а настоящие вундеркинды уровня чудо-мальчика.

— Ван Аймэй, — приветствует меня из-за регистрационной стойки грузная женщина лет сорока в зеленом ципао. Ее перманентные кудерьки с проседью — словно надетая на голову каска.

— Я Эвер.