«Корабль любви», Тайбэй

Ксавье все еще у отца, так что сегодня мы не встретимся. Хорошо, что он уехал. Я до сих пор не разобралась в своих чувствах. Готова ли я пуститься в путь вместе с ним? У себя в комнате я вытаскиваю из простыней посох бо. Есть одно движение, которое мне нравится, — серия прыжков с вращениями, но его исполняет танцовщик — принц Зигфрид из «Лебединого озера». В комнате слишком тесно, поэтому я выхожу на задний двор и тренируюсь там, под темнеющим небом, работая над высотой прыжков, оттачивая вращения, наслаждаясь собственной силой и посохом бо. Номер начинает вырисовываться, и я разражаюсь смехом, когда до меня доходит, что несколько движений я позаимствовала у Фонг Сайюка. К счастью, за мной, танцующей отличницей Эвер Ван, наблюдает только каменный карп.

* * *

Приняв душ, я натягиваю ночнушку и оборачиваю мокрые волосы полотенцем. По дороге в комнату мои ноги вытанцовывают новую комбинацию: быстрые шаги, прыжок вперед, вращение на одной ноге…

Крик, раздающийся сзади, возвращает меня к действительности. Навстречу мне по коридору бежит Софи, просовывая руки в цветастую блузку. На ней нет ничего, кроме черных трусиков и кружевного лифчика в тон. С локтя свисает синяя юбка.

— Ах ты, стерва! — За ней в пьяном угаре несется Маттео, одной рукой подтягивая штаны. Он поскальзывается и удерживает равновесие рукой и коленом. — Ты, гребаная сука!

Голос Софи дрожит:

— Отстань от меня!

Они вернулись из поездки.

Я бросаюсь к нашей двери, вцепляюсь в дурацкую ручку, толкаю, толкаю: ну почему тебя вечно заклинивает? Отчаяние придает мне сил, я наконец распахиваю дверь, затаскиваю Софи, вваливаюсь вслед за ней. От моей соседки пахнет мужским шампунем, потом и страхом. Я захлопываю дверь у Маттео перед носом, его большое лицо превращается в маску ярости с налитыми кровью глазами, с его губ срываются ругательства. Дверь сотрясается под его весом. Я задвигаю засов и всей тяжестью наваливаюсь надверное полотно, Маттео все колотит и колотит.

— Стерва… динамщица…

Дверь содрогается под его ударами. Нижняя петля трещит, по моим босым ногам летят клочья пыли, я молюсь, чтобы дерево выдержало натиск.

— Какого черта, Дэн? — сердито рычит чей-то голос снаружи.

Ксавье? Глаза у меня расширяются от удивления, Софи подносит руку ко рту.

— Отвали, богатей. Коридор не твой.

Однако стук в дверь стихает. Голос у Ксавье ровный, невозмутимый:

— Может, пойдем выпьем? Тебе нужно прийти в себя. Встретимся внизу.

Маттео что-то бормочет, но я не могу разобрать слов. Затем его шаги удаляются. Через мгновение Софи дрожащей рукой убирает волосы с лица. У меня ушиблено плечо, мою соседку по комнате неистово трясет. Ее глаза распахнуты от страха, лиловый глаз заплыл. Раздается стук в дверь. Это Ксавье.

— Девочки, все хорошо?

Глаза Софи вспыхивают.

— Да. Нормально. — Она жестом просит меня не открывать. — Спасибо, Ксавье. Я в порядке.

— Мы в порядке, Ксавье.

— Он уже вырубился у себя комнате. Я буду в холле в конце коридора. Не бойтесь.

Ксавье нас защищает. Я ему очень признательна.

— Спасибо, — шепчу я через щель в двери. Мне просто повезло, что он оказался гораздо лучше Маттео. Когда его шаги тоже стихают, я поворачиваюсь к Софи:

— Я думала, он тебя прикончит.

Она плюхается на кровать, поджав под себя голые ноги. Тушь стекает по щекам, и бедняжка размазывает ее по лицу серым пятном. Ее узкие губы неподвижны, злы.

— Я его укусила.

Я опускаюсь рядом с Софи и беру ее за руку:

— Это была самозащита. Надо сообщить Дра-конше.

Софи с горьким смехом отстраняется:

— О, все будет прекрасно. Динамщица заработала фингал. А чего она ожидала?

— Софи! — Я обеими руками вцепляюсь в свою ночнушку. Эта девушка умеет быть такой сильной, когда дело касается близких… Почему же, когда речь о ней самой, все наоборот? — Ни один парень не имеет права так с тобой обращаться.

— Да, мамочка.

Я окидываю ее оценивающим взглядом:

— По-моему, ты этого не понимаешь.

Здоровый глаз Софи судорожно дергается, и она нетерпеливо трет его. Потом подтягивает ноги к груди и утыкается лицом в колени, подавляя рыдание.

— Я не могу его уважать. Никого из них не могу. Я не способна держать рот на замке — и они ненавидят меня за это. Даже если бы на «Корабле любви» у меня имелись все возможности, тетушка Клэр права. Мне в жизни не найти приличного парня.

Ох уж эта тетушка Клэр!

— У нее изумительная жизнь, но, будь моя воля, я никогда не пожелала бы такую для тебя. — Я поправляю подруге волосы. — Неужели тебе так важно захомутать парня?

— Богатого парня. — Софи отстраняется. — Просто дай мне быть стервой, которой я на самом деле и являюсь, ладно? Ты ничего не знаешь. И тетушка Клэр тоже.

— Так расскажи.

— После развода мама устроилась в отель, там какой-то козел-менеджер шлепнул ее по заднице, а она его толкнула и теперь моет туалеты. Мне приходилось отдавать свой обед братьям. Каждый день мама возвращается домой с новыми седыми волосами. Всего за год она превратилась в уродину, и теперь никто не возьмет ее замуж. Я ни за что не буду старой, нищей и брошенной, как она.