Корабль отплывает в полночь

Ох, как нелегко это было, делать вид, что все в порядке, и идти обычным шагом, ведь из-за всей этой чепухи, что бурлила у меня в голове, хотелось припустить во все лопатки. К тому же молчание Макса не способствовало восстановлению моего душевного равновесия.

Наконец, когда мы добрались до второго квартала, я взял себя в руки и тихо сообщил Максу о том, что, как мне кажется, видел. Его ответ меня удивил.

– Как устроена твоя квартира, Фред? Она на третьем этаже?

– Да…

– Начни с двери, в которую мы войдем, – велел он.

– Там сразу гостиная. Потом узкий открытый коридорчик, а дальше – кухня. Похоже на песочные часы – на концах гостиная и кухня, коридор их соединяет. В нем две двери: направо, если смотреть из гостиной, – в ванную, а налево – в спальню.

– Окна?

– Два в гостиной, рядом, – сказал я. – В ванной нет. Есть одно в спальне – выходит в вентиляционный колодец. Два в кухне. Эти разнесены.

– Из кухни есть черный ход?

– Да. На заднюю лестницу. И у двери в верхней части стекло. Я как-то об этом не подумал. С ней в кухне получается три окна.

– А жалюзи на окнах сейчас опущены?

– Нет.

Вопросы и ответы – как горячая перестрелка; у меня даже не было времени подумать. Макс закончил допрос, когда мы дошли до третьего квартала. После кратчайшей паузы он сказал:

– Слушай, Фред, я ни тебя, ни кого другого не прошу верить в то, что я наговорил будто бы потехи ради у Сола, – это было бы слишком. Но ты же веришь в эту черную собаку? – Он предостерегающе коснулся моей руки. – Нет, не оглядывайся!

Я сглотнул слюну.

– В нее я теперь точно верю, – сказал я.

– Хорошо. Не останавливайся. Жаль, что я тебя в это впутал, Фред, но теперь остается только одно: попытаюсь выпутать нас обоих. Лучше не обращай на нее внимания, делай вид, будто не замечаешь ничего необычного, и она постарается достать меня, не касаясь тебя. И даже воздержится от каких-либо действий, если поверит, что у нее есть шанс до меня добраться. Но долго воздерживаться она не будет – ее обучение далеко от совершенства. Мне же необходимо связаться со штабом – я это откладывал на потом, – чтобы меня выручили. Я смогу сделать это через час, а может, раньше. Ты, Фред, дашь мне это время.

– Каким образом?

Я поднимался на крыльцо и как будто слышал легкую трусцу позади, но не оглядывался.

Макс вошел в открытую мною дверь, и мы пошли по лестнице.

– Как только войдем к тебе, – сказал он, – включи все лампы в гостиной и кухне. Жалюзи не опускай. А потом делай то, что обычно делаешь в это время, если не ложишься спать. Читай, на машинке печатай или еще что. Или поешь, если кусок в горло полезет. Веди себя как можно естественнее. Если что услышишь или ощутишь, не реагируй. И самое главное, не открывай окон и дверей и не выглядывай из них. Даже не подходи, терпи – вероятно, тебя будет к ним тянуть. Если сумеешь задержать их… ее, скажем, до полуночи, то я справлюсь. И помни: для тебя, как и для меня, это лучший вариант. Когда я уйду, опасность исчезнет.

– А ты? – спросил я, роясь в карманах в поисках ключа. – Что будешь делать?

– Как только войдем, – сказал Макс, – я заскочу в спальню и закрою дверь. Не заходи ко мне, что бы ты ни услышал. У тебя там есть розетка?

– Есть, – сказал я, поворачивая ключ в скважине. – Но в последнее время свет часто вырубается. Кто-то пережигает предохранители.

– Как нельзя кстати, – проворчал он, входя следом за мной.

Я включил свет и прошел на кухню, зажег лампы там и вернулся. Макс все еще находился в гостиной – он склонился над столом рядом с пишущей машинкой. У него был хрустящий лист светло-зеленой бумаги – наверно, принес с собой. Он что-то написал вверху и внизу листа, потом выпрямился и подал его мне.

– Сложи, сунь в карман и не вынимай несколько дней, – велел он.

Наверху было написано «Дорогой Фред», внизу – «Твой друг Макс Бурнеманн», а между – ничего.

– Но зачем… – начал было я, глядя на него.

– Делай, что говорю! – отрезал он.

И когда я чуть не отшатнулся, как от удара, он улыбнулся широкой дружеской улыбкой.

– Ну все, за дело, – сказал он и, удалившись в спальню, закрыл за собой дверь.

Я трижды сложил лист, расстегнул молнию на штормовке и сунул его в нагрудный карман. Потом подошел к книжному шкафу, взял первый попавшийся том с верхней полки – там у меня стояли книги по психологии, – сел, раскрыл и вперился в страницу, не видя букв.

Теперь можно пораскинуть мозгами. С того момента, когда я сказал Максу о красных глазах, у меня не было времени ни на что; я мог лишь слушать, запоминать и действовать.

Первые мысли были такие: просто смешно! Ну да, я увидел что-то странное до жути, но это же было в темноте, ничего толком не разглядишь, и наверняка существует какое-нибудь логичное и естественное объяснение тому, что лежало на пожарной лестнице. Макс почувствовал, что мне страшно, и решил разыграть – это очень даже в его стиле, он без выдумок жить не может. Наверняка сейчас лежит на моей кровати и похохатывает, гадая, сколько мне понадобится времени, чтобы…