Корабль-призрак

Морская дева засмеялась, соскользнула в воду и мгновенно очутилась сбоку раковины, край которой выступал над водой от силы на три дюйма. К моему ужасу, она подпрыгнула и села на край раковины, но оказалось, что дева как бы невесома. Едва она расположилась удобно – ее ноги оставались в воде, – раковина стремительно двинулась вперед, с каждым мгновением наращивая скорость, причем двигалась словно сама по себе, исключительно по воле этой девы.

«Тебе страшно, Филип Вандердекен?»

«Нет!» – воскликнул я.

Она провела руками по лбу, откинула мокрые пряди, что скрывали ее лицо, и велела:

«Тогда посмотри на меня!»

Я послушался, Амина, – и увидел тебя.

– Меня? – произнесла Амина с улыбкой на губах.

– Да, Амина, это была ты. Я позвал тебя по имени, потом обнял. Мне казалось, я могу плыть с тобою вокруг света целую вечность.

– Продолжай, Филип, – негромко попросила Амина.

– По-моему, мы оставили за спиной сотни, если не тысячи миль, промчались мимо прекраснейших островов, что усеивали поверхность океана, точно жемчужины. Мы то двигались против течения, то приближались к берегу, покачиваясь на ласковых волнах, а кокосовые пальмы на песке шевелили листьями под дуновением ветра.

«Нет, не на спокойной воде нужно искать твоего отца, – проговорила дева, – поищем в иных местах».

Волны становились все выше. Наконец разразился жуткий шторм. Раковину швыряло туда и сюда, но на меня не попадало ни капли воды. И мы плыли дальше, взмывая на гребни волн, каждая из которых могла бы потопить самое лучшее на свете судно.

«Тебе страшно, Филип?» – снова спросила дева.

«Нет! – крикнул я. – С тобою, Амина, я ничего не страшусь!»

«Мы обогнули Мыс, – пояснила она, – и где-то здесь должен быть твой отец. Давай хорошенько осмотримся. Если попадется корабль, отец твой точно будет на борту. Лишь корабль-призрак выходит в море в такую погоду».

Мы понеслись дальше по гребням гигантских волн, и наша раковина, перескакивая с гребня на гребень, порою целиком отрывалась от воды. Мы мчались то на юг, то на север, то на восток, то на запад, по всем румбам компаса, меняя курс каждую минуту. Мы преодолели сотни миль и наконец увидели корабль во власти яростной бури.

«Вон! – вскричала дева, указывая пальчиком. – Вон корабль твоего отца, Филип!»

Мы быстро приближались. Нас заметили с борта и развернули судно против ветра. Мы поравнялись, на корабле убрали трап. Никто бы не отважился сесть в лодку при этаком разгуле стихии, но раковина стояла твердо. Я посмотрел наверх, Амина, и увидел своего отца! Да, я увидел его, услышал, как он отдает приказы. Я достал из-за пазухи ладанку и протянул ему. Он улыбнулся, стоя у грот-мачты и держась за леер. Я уже собрался было взойти на борт, потому что матросы сбросили мне веревочную лестницу, как вдруг раздался истошный вопль и какой-то человек спрыгнул с палубы в раковину. Ты в моем видении вскрикнула, соскользнула с края и скрылась под волной, а в следующий миг раковина, управляемая этим человеком, понеслась прочь от корабля, будто на крыльях мысли. Я ощутил смертельный холод, обернулся, чтобы разглядеть своего нового спутника – это был лоцман Шрифтен, тот самый одноглазый негодяй, который утонул в Столовой бухте!

«Еще не пора! Не пора!» – вопил он.

Терзаемый отчаянием, охваченный гневом, я столкнул его с раковины, и он забарахтался среди пенных волн.

«Филип Вандердекен, – крикнул он, уплывая, – мы свидимся снова!»

Я с отвращением отвернулся, и тут волна подняла раковину и повлекла ко дну. Я тщетно пытался выбраться, погружался все глубже, не чувствуя боли, – и проснулся.

Вот, Амина, мой сон. Как ты его истолкуешь?

– Разве этот сон не говорит, Филип, что я тебе друг, а лоцман Шрифтен – твой враг?

– Да, наверное. Но ведь он погиб.

– Ты в этом уверен?

– Он едва ли мог спастись тогда…

– Верно, однако сон свидетельствует об ином. Филип, мне кажется, что для твоего сна существует единственное истолкование: тебе следует оставаться на суше. Священники дали разумный совет. А еще ты должен кому-то довериться. Во сне я была твоим проводником. Позволь мне стать им наяву.

– Да будет так, Амина. Пусть твое чуждое ремесло противоречит нашей святой вере, но сны ты истолковываешь так, что с толкованием твоим согласились бы и священники.

– Верно. Что ж, Филип, давай постараемся на время забыть об этом. В урочный час твоя Амина не станет отговаривать тебя от исполнения долга, но помни: ты обещал выполнить одну мою просьбу.

– Я помню. Чего ты пожелаешь, Амина?

– Пока не ведаю. Все мои нынешние желания уже исполнились. Разве ты не со мною, милый Филип? – И Амина любовно склонила головку на плечо мужу.

Глава 15