Корабль-призрак

– Достаточно, – проговорила Амина, наблюдая за восходом солнца и удерживая руку Филипа, в которой был зажат листок пергамента. Она вновь взялась за ветку, помахала той над спящим мужем и воскликнула: – Филип, просыпайся!

Филип вздрогнул, открыл глаза, снова зажмурился от яркого солнечного света, приподнялся на локте и растерянно огляделся.

– Где я? – прохрипел он. – В своей постели? – Он провел рукой по лбу, и его пальцы наткнулись на пергамент. – Что это? – Он внимательно изучил листок. – А где Амина? Великие Небеса, что за сон! Еще? – Он заметил пергамент, привязанный к его руке. – Теперь я понял… Амина, что ты натворила?!

Филип упал ничком и зарылся лицом в подушку.

Между тем Амина скользнула в постель и заняла свое место рядом с Филипом.

– Спи, милый, спи! – прошептала она, обвивая мужа руками. – Мы все обсудим, когда ты проснешься.

– А, ты здесь, Амина… – озадаченно пробормотал Филип. – Я решил, что сплю один. Мне приснилось…

Тут он снова крепко заснул, не успев договорить. Амина, утомленная ночным бдением, счастливо задремала подле него.

Тем утром отцу Матиашу пришлось долго дожидаться завтрака, ибо Филип с Аминой спустились вниз на два часа позже обычного.

– Доброе утро, дети мои, – приветствовал их священник. – Вы сегодня припозднились.

– Так и есть, отец, – ответила Амина. – Филип крепко спал, а я охраняла его сон до самого рассвета.

– Надеюсь, он не заболел?

– Нет, с ним все хорошо, просто мне не спалось.

– Значит, дитя мое, ты провела эту ночь в святом бдении, как и положено. Хвалю твое рвение.

Филип поежился: он-то знал, что ночные занятия Амины добрый пастырь, проведай он о них, никак не назвал бы святыми.

– Я общалась с вышними силами, – быстро пояснила Амина, – насколько позволял мой слабый женский ум.

– Да пребудет с тобою благословение нашей Святой Матери-Церкви, дочь моя! – Старик-священник возложил руку на макушку Амины. – И с тобою, Филип.

Пребывая в душевном смятении, Филип сел за стол. Амина вела себя как обычно, правда, говорила меньше обыкновенного и казалась погруженной в собственные мысли.

После завтрака святой отец взялся за молитвенник, а Амина поманила Филипа, и они вдвоем вышли из комнаты. Шагали молча, покуда не достигли зеленого берега, того самого, где Амина впервые заговорила о потусторонних силах и общении с ними. Она присела на траву, и Филип, прекрасно понимая, зачем его сюда привели, опустился рядом.

– Филип, – Амина взяла мужа за руку и заглянула ему в глаза, – прошлой ночью ты видел сон.

– Верно, Амина, – грустно отозвался Филип.

– Поведай мне, что ты видел, а я постараюсь истолковать видение.

– Боюсь, там нечего истолковывать, Амина. Но хотелось бы узнать, кто ниспослал мне это сновидение.

– Расскажи мне свой сон, – ровным голосом повторила Амина.

– Мне снилось, – начал Филип тоскливо, – что я плыву капитаном на корабле вокруг мыса Доброй Надежды. Море было спокойным, дул легкий ветерок. Я стоял на мостике. Солнце уже село, звезды сверкали ярче обычного, было тепло, и я сбросил камзол и подставил лицо ветру, наблюдая, как огоньки мерцают на небосводе и как проносятся метеоры, оставляя огненный след.

Тут мне почудилось, что я сплю, а проснулся я от ощущения, что корабль тонет. Я огляделся: мачты, такелаж, палуба – все исчезло, и я очутился в одиночестве на огромной раковине красивой формы посреди бескрайнего водного простора. Я встревожился, мне было страшно пошевелиться, не то мое утлое суденышко могло перевернуться.

Потом я заметил, что носовая часть раковины просела, будто на нее поставили некий груз, а вскоре из воды показалась чья-то белая рука. Я стоял неподвижно, опасаясь, что моя посудина пойдет ко дну, однако она удержалась на поверхности.

Постепенно из волн появилась человеческая фигура и взялась обеими руками за переднюю часть раковины. Это была женщина, причем поразительной красоты: кожа белая, будто свежевыпавший снег, волосы длинные, кончики струятся по воде, руки округлые, пальцы словно точеные… Мягким голосом она обратилась ко мне:

«Филип Вандердекен, чего ты боишься? Разве ты не живешь полной жизнью?»

«Не знаю, – отвечал я. – Полна моя жизнь или нет, но мне ведомо, что она в опасности».

«В опасности, – повторила дева. – Она была в опасности, когда ты доверялся хрупким творениям людских рук. Волны любят разбивать их вдребезги… Вы зовете эти скорлупки кораблями, и они едва передвигаются. Но какая опасность может тебе угрожать в раковине морской девы? Ведь этой раковины бегут даже самые яростные волны, а ветер не отваживается нести на нее пену. Скажи, Филип Вандердекен, ты прибыл сюда в поисках отца?»

«Да, – сказал я. – Разве меня привела не воля Небес?»

«Тебя привела судьба, которая повелевает всем, что над водою и под нею. Давай поищем твоего отца вместе. Эта раковина моя, ты не знаешь, как ею управлять, так что я тебе помогу».

«Она выдержит нас обоих?»

«Увидишь».