Корабль-призрак

Любовь к Амине и страстное желание этой последней удержать мужа дома дополнительно склоняли Филипа принять условие отца Сейзена. Однако, пускай он принимал это условие более или менее охотно, его продолжали терзать сомнения и муки совести. Доводы Амины, которая теперь, опираясь на мнение священников, возражала против отбытия Филипа, и даже ласка, коей она подкрепляла свои убеждения, действовали на него – но лишь непродолжительное время. Стоило Филипу остаться в одиночестве, как он принимался мысленно изводить себя упреками в том, что пренебрегает своей священной обязанностью.

Амина замечала, сколь часто омрачается чело ее супруга, и слишком хорошо знала причину этого, а потому старалась почаще повторять свои доводы и не скупилась на ласки, заставляя Филипа забывать обо всем на свете, кроме нее.

Как-то утром, когда они сидели среди травы на берегу, срывая цветы и бездумно бросая лепестки в воду, Амина воспользовалась случаем, о котором давно мечтала, и снова завела все тот же разговор.

– Филип, ты веришь снам? – спросила она. – По-твоему, они могут служить средством общения с потусторонним миром?

– Конечно, – отозвался Филип. – Примерами тому изобилует Священное Писание.

– Тогда почему ты не доверяешь свои искания снам?

– Милая Амина, сны приходят непрошеными, мы не можем ими повелевать…

– Еще как можем, Филип! Пожелай увидеть во сне разрешение мучительного выбора, и ты непременно это увидишь!

– Вот как?

– Да. Я не говорила тебе, Филип, но мне ниспослан такой дар. Я унаследовала его от матери вместе со многим другим, о чем почти не вспоминала. Ты знаешь, Филип, я не люблю болтать попусту. А потому раз я говорю, что снами можно управлять, значит так оно и есть.

– Ради чего, Амина? Если у тебя есть власть насылать сны, эта власть откуда-то происходит.

– Так и есть. Существуют некие силы, к которым до сих пор взывают у меня на родине. Филип, я владею амулетом, никогда меня не подводившим.

– Амулетом? Амина, ты замешана в колдовстве? Это не та сила, которую даруют Небеса.

– Не знаю, муж мой. Знаю только, что мне дана сила.

– Это козни дьявола, Амина.

– Почему, Филип? Вспомни, что говорили священники. Дьявол пользуется своей властью лишь с попущения Всевышнего, без него нечистый оказался бы совершенно бессилен. Называй это колдовством или чем угодно еще, но без соизволения Небес ничего бы не было. Вдобавок я не вижу оснований считать, что мой дар непременно восходит к некой злой силе. Во сне мы спрашиваем совета, чтобы повести себя правильно в обстоятельствах, вынуждающих нас сомневаться. Злая сила не помогала бы, а вредила, верно?

– Амина, пускай сны посылают нам предостережения, как патриархам древности[38], но вызывать пророческие грезы, используя для этого нечестивые амулеты, – все равно что заключать сделку с дьяволом.

– Никакая сделка с дьяволом невозможна без позволения высшей силы, Филип. Ты заблуждаешься. Нам говорят, что посредством каких-то действий можно управлять снами. Соблюдая последовательность таких действий, как повелось искони, мы тем самым доказываем свою искренность и чистоту помыслов. Прости, Филип, но разве твоя вера не требует соблюдения обрядов? Я приняла эту веру и запомнила, что, забыв всего-навсего окунуть младенца в воду, мы лишаем его вечного блаженства и обрекаем на вечное страдание!

Филип помолчал, а потом произнес негромко:

– Мне страшно, Амина. Я…

– А я не боюсь ничего, Филип, ибо мною движут благие намерения. Есть средства, есть способ достичь цели. Какова эта цель? Вызнать, если получится, что уготовили нам с тобою Небеса в наших непростых обстоятельствах. Если придется воспользоваться помощью дьявола, что с того? Лукавый будет мне слугою, а не господином, ведь воля Небес велит ему строить козни самому себе!

Глаза Амины сверкнули при этих смелых словах.

– Твоя мать часто таким занималась? – спросил Филип чуть погодя.