Корабль-звезда

Тем не менее Бет поймала себя на том, что ей тяжело выразить пережитое словами. Удивление, ужас, голод, приступы страха, болезненная усталость, смешанные с неотступным подозрением, что однажды, сомкнув слипающиеся веки и забывшись сном, проснешься только затем, чтобы, всей в поту, оказаться при смерти…

– Это спроектированные джунгли. Можно перемещаться там много дней и совсем позабыть, что ты не на чужой планете, а на поверхности головокружительно сложной машины. Звезда все время в небе, и спустя некоторое время начинаешь ее ненавидеть, хоть и учишься спать в тени и при жаре. Тьма… я вам передать не могу, какая это роскошь – выключить свет. Погода меняется, да, но освещение все время какое-то желтоватое, а Струя золотистой змеей извивается в небе. Мы все время бежали, оглядываясь, нет ли кого на хвосте, не задумало ли что-нибудь нас сожрать. Проводили многие дни без ванны, иногда даже без питьевой воды, но шаги давались все легче, потому что мы теряли вес, даже не замечая этого, а думать порой могли только о том, как нам хочется есть…

Она заставила себя замолчать. При других членах команды ей удавалось это скрывать, но не при Редвинге. Она вдруг сообразила почему: что-то в его усмешке, кивках в такт ее словам, заинтересованном взгляде неспокойных подвижных глаз побудило к подобной откровенности. Как он это сделал? Может, научился, когда капитанствовал на кораблях по всей Солнечной системе.

– Кое о чем я уже знал, – сказал Редвинг; лицо приняло открытое выражение, но взгляд, устремленный вдаль, затуманился. – Невозможно выбрать кошмар, от которого проснешься в четыре утра: кошмар сам приходит и нависает над тобой, снова и снова.

Бет насилу выпрямилась, расправила плечи. Улыбка, самоконтроль.

– Моя мама говорила, что подлинно счастлив тот, кто умеет наслаждаться видами на объездной дороге.

Редвинг рассмеялся. Искренне, во все горло, расхохотался на всю эхо-камеру металлической каюты.

– Отлично сказано! Черт побери, долгоньким у нас тут выдается объездной маршрут.

Последняя фраза вылетела словно бы ненамеренно, окрашенная низкими нотами легкого сожаления. Он откинулся в кресле и мгновение глядел на видеостену, где горные кряжи сменило величественное, отливающее синевой яичной скорлупы море; серые горные склоны ниспадали к берегу и упирались в пляж.

Он умело управляет разговором; дал мне передышку.

Редвинг снова развернулся к ней и пронзил взглядом глубоких синих глаз.

– Расскажите-ка мне… о питании.

Бет долго сдерживала выдох, поразившись при мысли, что теплые невыразительные корабельные блюда, с такой жадностью поглощенные на совместном обеде в кают-компании, не оставили о себе никаких сенсорных ощущений.

– Я… мы кое-каких зверушек сбивали с деревьев, совсем отчаялись. Жирного примата поймали в области пониженной гравитации, например. Мясо жилистое, желтый жир, туша походила на крупную зажаренную обезьяну, но если два дня перед тем питаться одной толстолистной травой, то… впечатления как от райского пиршества.

– На вкус как человечина?

– Да откуда ж, блин, я знаю?

Тут Бет увидела, что Редвинг ухмыляется, и тоже рассмеялась.

– Не было времени об этом задуматься.

– Вы переварили добычу?

– Как ни странно, да. Конечно, мы прошли все подготовительные биотех-инъекции, плюс прихватили с собой немного таблеток. Я заставила всех начать принимать пилюли, как только чужаки – они называют себя просто Народ, словно примитивные племена Земли прошлого, – дали нам еды. Мы некоторое время сумели продержаться на своих пайках, но потом пришлось зажарить дичь, которую они нам предоставили…

– Живую?

– Да. Они оказались достаточно умны, чтобы позволить нам самостоятельно ее приготовить, а сами в это время пытливо наблюдали. Мы зажарили тушку из лазеров. Она малость подгорела, но мы добавили трав, и в целом получилось вполне вкусно. А однажды, когда мы прятались и кто-то… что-то… искало нас в высоком лесу, пришлось поесть сырой рыбы. Я не хотела пользоваться ножом или лазером, чтобы не привлечь чужое внимание, потому съела ее… заживо.

– Ну, ей недолго оставалось. Сасими из трепыхающейся рыбы…

– Неприятно было, как мне, так и рыбе.

– Вы все исхудали.

– Ага. Даже притом, что доводилось нам питаться, скажем, толстенными подсушенными червяками, похожими на липкие желатиновые десерты. Или насекомыми… типа муравьев, но в низкой гравитации они размером с собаку вырастают. А еще хрустящими эмбрионами в яйце, было вкусно, но мне потом стало не по себе, невесть отчего. Жарили какую-то тварь типа скорпиона, но с двумя хвостами. Башка у нее горькая… но я все равно съела. – Она помолчала; воспоминания оживали так легко… – Вот эту, последнюю, я лучше бы не вспоминала. Такая жуть…

Редвинг гордо улыбнулся.

– Ну, я в Эдинбурге как-то раз хаггиса отведал. Так что плавали, знаем. Спасибо.