Корабль-звезда

– Ты следишь за тем, что мы обсуждаем?

Мемор впечатлилась легкостью, с какой Бемор произносил чужацкие фрикативные согласные, направляя воздух языком поверх острого края зубов и в щечные полости. От этого в речи Бемора появлялось торжественное эхо, сопровождавшее даже простые конструкции языка приматов. Мемор несколько периодов сна потратила, пытаясь отшлифовать произношение, но у нее все равно получалось чересчур пискляво и пронзительно. Хуже того, приматка сразу поняла Бемора и ответила:

– Я не знаю вашего языка.

Бемор ей рассказал, аккуратно вырезая все, что приматка могла бы использовать к своему преимуществу, и не выдавая ничего важного. Мемор признала, что справился он мастерски.

Первым делом Тананарив спросила:

– А как насчет барьера скорости света?

Бемор ответил:

– Мы строим далеко идущие планы. Немногие из нас доживут до прибытия в окрестности Глории.

– Вы хотите отправить ответный сигнал? Одурачить их?

Мемор показалось, что приматка проявляет к ним откровенное неуважение, но в этот миг влезла Асенат, улучив возможность перехватить инициативу:

– Мои сотрудники занимаются составлением ответного послания. Это не очень срочно, однако нас могут поторопить.

Тананарив огрызнулась:

– А если глорианцы уже выслали собственных разведчиков?

– Мы, несомненно, заметим их приближение загодя и сумеем защититься, – ответила Асенат, перьевым рисунком цвета слоновой кости прокомментировав: это же совершенно очевидно.

– Ну, вы про их гравитационные волны знаете.

Бемор уточнил:

– Ты намекаешь, что нам стоит опасаться оружия этой расы?

Тананарив встала, потянулась, выцепила из глубокой вазы сладкий плод. Проявляет равнодушие? Вероятно, приматы не способны на большее, ведь перьевой дискурс и тонкие сигналы им недоступны. С полным ртом сочной мякоти (что у Птиц считалось вопиющей бестакт– ностью) Тананарив откликнулась:

– Ну, я бы на вашем месте точно.

– Я полагаю, – произнесла Асенат, – что в таких обстоятельствах можно будет задуматься о реактивации Лямбда-Пушки[10]. Изыскатель Бемор, поправьте меня, если я?..

Бемор ответил кольцевым узором синих и зеленых перьев (да, можно), поскольку знал, что приматка не поймет.

– А что это за штука? – спросила Тананарив.

– Поистине ужасающее устройство, способное по желанию оператора изменять фундаментальные физические постоянные в небольшой области пространства-времени, – сообщила Мемор.

Глаза приматки полезли на лоб.

– И… как вы им пользуетесь?

– Разумеется, с большими предосторожностями, – сказал Бемор. – Мы проецируем такой эффект лишь на значительные расстояния, чтобы самим не попасть в зону поражения. Он применяется для обороны во всесистемном масштабе.

– Мы унаследовали его, – добавила Мемор, – от Времен Террора.

– Хотела бы я услышать эту историю, – отозвалась Тананарив.

– Совсем скоро я покажу тебе на примере, как мы предотвращаем повторение таких темных веков, – вежливо пошелестела перьями Асенат. – Мне как раз пора в Палату Правосудия. Долг зовет.

20

Клифф и его отряд рады были возвратиться в жилые секции подземелий Чаши. Они расположились на отдых в большом зале, теплом, но панорамным видом через широкий портал неустанно напоминавшем о близости вакуумных цветов, как назвала Ирма эти формы жизни. Люди перекусили, а силы принесли воды из небольшого раздаточного автомата линии доставки, вделанного в прочную каменную стену. Толщу внешнего корпуса Чаши причудливо избороздили переходы, комнаты, узкие жилые секции, какие-то помещения вроде ремонтных мастерских. Пальцезмейки и жили, и работали здесь, в трущобной тесноте. В некоторых мастерских люди замечали змеек в рабочих комбинезонах за манипуляциями с металлом и электронным оборудованием. Повсюду кишели эти существа, с их блестящей, как вороненая сталь, синеватой кожей и глазками-бусинками, сфокусированными на деталях размером, как правило, не больше пальца – человеческого пальца, а не более крупного бескостного пальца змей.

– А знаете, – прокомментировал Айбе, – это как-то обнадеживает. Даже в таком невероятном месте – фланцы и шестеренки, шланги и шаровые соединения.

– Инженерия универсальна, – ответил Терри.

Часть пальцезмеек сосредоточилась на работе с длинной, сложно отделанной стеной. Чужаки трудились с яростной неутомимой энергией, обменивались клацающими и шипящими звуками, сновали туда-сюда среди медных листов. Стена возводилась позади той секции, где сидели теперь люди, наблюдая за тусклым сиянием наружной стороны корпуса. В этом месте слой льда был очень толстым, а вакуумные цветы местами стелились по прозрачному порталу. Клифф коснулся окна и тут же отдернул руку под ударом резкой боли. Окно было таким холодным, что пальцы чуть не примерзли. Кверт говорил, что прозрачные стены состоят из множества вакуумированных слоев, но дикий режущий холод все равно просачивался.

– Наверное, эти коридоры под Зеркальной Зоной, – предположил Айбе. – И мы сейчас на краю большого зеркального массива. Вся эта секция Чаши должна быть довольно холодной.