Корабль-звезда

– Глаза, – проговорил Бемор. – Что означает у них медленное подмигивание?

– Полагаю, – ответила Мемор, – озадаченность.

– И ничего больше?

– Ну, думаю, что ничего.

– Она медленно подмигнула самцу-капитану, когда он задал ей вопрос о судьбе другой банды.

– Я заметила, но разве может столь простой жест передать существенную информацию?

– А если это сексуальный сигнал?

Предположение позабавило всех. У Птиц ухаживание начиналось с ритуальных перьевых дискурсов продолжительностью в несколько трапез, классических танцев и состязаний в пении, продолжалось песнетрелями ожидания и взаимным согласованием условий, а окончательное соитие наступало под аккомпанемент призывных песен; секс у Народа был занятием сложным, ответственным и нечастым.

Мемор порадовалась, что ее реплика вызвала веселье; она была известной юмористкой.

– Эти создания склонны к сочинению историй; так полезная информация передается из кратковременной памяти в долговременную. По существу, их жизнь становится значимой через нарратив, который приматы сами себе рассказывают.

– И постоянно обновляют? – спросила Асенат.

– Без точного соответствия оригиналу, но да. Вспоминая некоторую историю, они модифицируют ее.

Бемор вежливо осведомился:

– Итак, они воспринимают свои внутренние личности как вымышленных персонажей истории, написанной ими самими? А затем переписанной?

На сей раз смех был еще более дружным и продолжительным, а затем своевременно появились адъютанты с небольшими вкусными зверьками на столовых шпажках.

– Боюсь, – сказала Асенат, – что они чересчур нереалистично мыслят. Следует наставить их в реализме.

Бемор скептически взъерошил пурпурные перья на шее.

– И что же?..

– Мемор, позови свою приматку.

Когда Тананарив нерешительно прошла под аркой, контраст ее бледной кожи, тонкой и длинной фигуры, тусклой одежды с ярким оперением трех Птиц произвел поразительное впечатление. Нога в изношенном ботинке постукивала по холодному камню пола, в дыхании появился хриплый присвист: Тананарив адаптировалась к воздуху Цитадели, солоноватому и влажному. Ростом она едва превосходила адъютантов, чинно рассевшихся подле Асенат, Мемор и Бемора – их головы все время смотрели вверх, в надежде обращенные к сиянию оттенка слоновой кости и возможным приказаниям.

– Как ты мыслишь, маленькое создание? – пробасил Бемор, обращаясь к приматке.

Мемор поразилась: за считаные периоды сна, опираясь исключительно на доклады Мемор и записи, Бемор овладел языком Позднейших Захватчиков на вполне достойном уровне. Даже неуклюжие приматские согласные не доставляли ему особого труда. Мемор пробила дрожь восторга, смешанного с тревогой. Брат мой поистине умней и проворней меня. Возможно ли, чтобы талантами своими он был обязан частым связям с Ледоразумами?

– Четко, – ответила Тананарив, – тихо.

Бемор довольно пошелестел перьями, хотя, без сомнений, приматка не поняла его.

– Очень хорошо сказано, – произнес он по-англишски. – Думаешь, твой капитан пойдет на сотрудничество с нами?

– Если вы отпустите наших людей, то пойдет.

– Мы об этом поговорим. Возможно, многих из вас отпустим дальше, на Глорию.

– Нет, мы все улетим.

– Это неблагоразумно. – Бемор обернулся к Асенат с Мемор и уточнил: – Нормальное ли поведение она демонстрирует?

– Они плывут на тысяче ветров по волнам непрозрачного моря бессознательных Подсознаний, – ответила Мемор. Она заметила, что приматка смотрит на них, но сочла, что понять смысл беседы та не сумеет. В конце концов, многослойные грамматические особенности и конструкции условных наклонений Народа были приматам совершенно не свойственны.

Бемор скептически засопел, но произнес на формальной птицеречи:

– Отлично, и что с этим делать?

– Они учатся на собственном опыте, – сказала Асенат. – Мемор сама так говорит. Они в совершенно незнакомом месте, будущее их страшит, и, вероятно, они призовут на помощь некоторые поведенческие мотивы из прошлого.

– Их страшит судьба, – сказал Бемор.

– Подсознательные течения сильных нейрологических откликов на общественную жизнь, – заметила Асенат, – для них весьма характерны. Я вижу в их нейронных узорах сочлененные элементы, обязанные своим появлением длительному естественному отбору. Они эволюционировали как охотники-собиратели, чья социоэкономика зиждилась на разделении добычи, а правосудие играло важнейшую роль для долгосрочного выживания. Но в более крупных социальных объединениях указанные принципы не работают: это насущная проблема для них, даже сейчас. Исходя из фиксированных воспоминаний пленницы, даже стабильным приматским обществам присущи колебания между роскошью и варварством.

Бемор ответил формальным тоном:

– Много неприятных истин открылось нам в долгих путешествиях. Часто видел я из обсерваторий корпуса мерцание звезд в вечной тьме. Звездные рои не столь таинственны, сколь печальны: многие скопления суть не более чем морги, занятые останками некогда славных, а ныне мертвых культур. Этому меня научили Ледоразумы.