Кораллы мертвеца

Дома же Андрей все чаще оставлял её коротать вечера одной, и Виктория стала потихоньку прикладываться к коньячку, засыпая только под утро, после просмотра ночных каналов. Она смотрела все подряд: триллеры, кошмары, эротику, музыкальные шоу. Она вставала осоловелая с припухшим лицом, с трудом соображая, какие дела ей предстоит сделать и куда идти. Она с горечью отмечала про себя, что её стал невольно сторониться даже сын. Он не торопился после школы идти домой, а дома сидел, закрывшись в своей комнате, и играл с компьютером.

Внешность Виктории тоже претерпела изменения. Ей стоило титанических усилий поддерживать её в приличном состоянии: практически она не вылезала из косметических и массажных кабинетов. В отчаянии Виктория рванула на две недели в Португалию, желая забыть обо всем. Здесь-то и нашел её Марк, специально прилетевший в Лиссабон, чтобы серьезно поговорить с ней.

Информация, полученная от Марка, требовала от неё решительных действий. Если раньше Виктория могла не опасаться за свою семью: Андрей довольствовался легкими мимолетными связями со своими секретаршами, которые сменялись с завидной регулярностью и журналистками, желавшими получить от телемагната экслюзивное интревью впридачу к ужину в роскошном ресторане, то теперь… На горизонте её семьи замаячил броненосец тяжелого калибра некая медсестра, ослепительная блондинка двадцати лет, в которую Андрей влюбился не на шутку. Она умело разжигала его страсть, то, приближая к себе, то, напуская притворную холодность. Он щедро одаривал её и как сообщил Виктории Марк"консультировался с ним насчет бракоразводного процесса" – Понимаешь, Вика все это очень и очень серьезно. Я бы не стал беспокоить тебя по пустякам.

Виктория только качала головой. Она не могла вымолвить ни слова: её душила ярость. – Марк, – неожиданно спросила она, – почему ты рассказываешь мне об этом, ведь если я выдам тебя Андрею, ты лишишься работы.

Марк какое-то время молчал. – Ты, конечно, можешь смеяться надо мной. Но я люблю тебя, Виктория. Детей у меня нет. Единственный сын погиб. И мне иногда кажется, что ты моя дочь

Виктория крепко сжала его руку. – Что же мне делать, Марк? – Попробуй поговорить с Андреем и наладить вашу семейную жизнь. – Хорошо, – с легким вздохом ответила Виктория. – Я попробую

… – Виктория Сергеевна, – Лена стояла около нее, – извините, я наверное, вас потревожила? – Нет, это я … задумалась. Что там? – Чермесов у телефона. Срочно. Что-то насчет выборов в Костромской губернии. – Сейчас, – Викторяи поднялась с кресла и прошла в свой кабинет.

* * *

Елена Александровна смотрела на своего "колдуна" и улыбалась.

– Ты чего? – заерзал он под её взглядом. – Да так. Может быть, для нас скоро жизнь переменится.

Они сидели в подсобной комнате, где хранился колдовской "инструментарий": высушенные травы, баночки с мазями, чучела птиц и пили чай. – Каким образом? – Уедем куда-нибудь, заживем в другом месте. Например, в Сибири.

При слове "Сибирь" Михаил Петрович вздрогнул. – Да что мы каторжники, какие, – попробовал пошутить он. – А что хорошего в этой Москве? Воздух отравленный, еда – отравленная, шум, суета… – Ну не знаю. – А я знаю. Заживем в сибирской деревушке. Кедры, тишина, покой…Вот получу большие деньги и – уедем. – За Кричевскую?

Елена Александровна важно кивнула головой. – Немножко я голову поморочила, набивая цену. А теперь сошлись. Скоро видеокассету передавать буду. Ты мне поможешь? – Конечно, конечно, – торопливо поддакнул Михаил Петрович, – А ты не боишься? – Мое дело сторона. Я применила всякие там штучки: прибор для гипноза, ароматы усыпляющие, чтобы её расколоть. А что там дальше – меня не касается. А что? – с вызовом спросила она. – Да это я так, – пробормотал её собеседник. – .Ладно, пойду следующего клиента принимать.

Дождавшись, когда она уйдет, Михаил Петрович осторожно закрыл на ключ комнату, и немного выждав, направился к самому заваленному углу. Он отодвинул один ящик и, стараясь не шуметь, набрал код сейфа. Он достал оттуда видеокассету, положил другую и также тихо закрыл сейф. С минуту другую, он стоял, прижимая кассету к себе, и внимательно прислушивался.. Затем положил её в небольшую сумку – папку и покинул "Башню Мерлина"

* * *

Утром Катя поехала в "Белый гриф" забрать результаты экспертизы фотографии, на которой была снята Никитина. Ей сообщили, что фотография была разрезана недавно, а в углу была стертая карандашная надпись – "Саша или Паша К." Поблагодарив, Катя поехала в пединститут, где училась когда-то Никитина. "Может быть там, на одном из факультетов и учился этот Саша или Паша К." размышляла Катя.