Корейский излом. В крутом пике

Колесников вспомнил изречение какого-то философа: «Красивые женщины редко бывают одни, но часто бывают одиноки».

«Все как обычно. Человеческое стадо ничуть не изменилось с первобытных времен. По крайней мере, в этом вопросе. – Он вспомнил случай с Бригидой, произошедший накануне войны. – Может быть, развернуться и уйти? Пускай этот кабанчик страдает сам по себе».

Но он не ушел, а решил разобраться до конца.

– Такие вопросы должна решать сама Мэй, – сказал Павел и жестко посмотрел на «кабанчика» по имени Ксин Лю.

– Это не в наших традициях! – возопил «кабанчик». – Мы вас уважаем как русского офицера, но тут дело не военное, а частное. Мы сами должны решить, кому принадлежит Мэй Лань.

– Ну и как мы это будем решать? Бросим монету – орел или решка?

– Решать будем по нашим традициям. Поединок по правилам саньда. Победитель получает девушку в качестве приза.

Колесникову стало смешно. «Надо сказать Мэй, что она стала призовой телкой».

– И что это за правила?

– Биться один на один, без всякого оружия. Раньше поединок заканчивался смертью одного из противников. Но мы – современные люди и бьемся, пока один из бойцов не запросит пощады.

– А если ты меня убьешь и тебя расстреляют за убийство советского офицера – военному командованию плевать на всякие саньда. И не видать тебе Мэй Лань как своих ушей. Разве что на том свете встретитесь.

Очкарик с трудом перевел длинную фразу Колесникова. Повисла пауза. Его соперник, судя по наморщенному лбу, напряженно думал. Наконец проговорил:

– Ксин Лю опытный боец. Он не будет убивать Павла.

«Ого, они даже знают, как меня зовут!» – удивился Колесников.

Впрочем, его совершенно не удивлял подобный расклад. В его хулиганской юности подобные поединки из-за «прекрасных дам» были в порядке вещей и по таким же правилам. Павел и сам как-то дрался из-за некоей Насти, дрался, в общем-то, ради самой драки, для самоутверждения, а не из-за любви.

– Так вы согласны? – спросил переводчик. В его очках отразилось заходящее солнце.

– По-нашему это называется дуэль. Кроме бойцов должны присутствовать секунданты. И – без всяких зрителей, – пояснил Павел.

«Не стоит уходить от драки. Уж если они такие приверженцы традиций, то, если я набью морду этому «кабанчику», он отвяжется от Мэй. Интересно, сколько таких вот женихов еще появится?»

– Мы согласны. Здесь недалеко есть поляна. – Очкарик указал в сторону леса слева от дороги. – Завтра в шесть вечера вам подходит?

Офицерам не запрещалось покидать территорию части, тем более на стыке их дороги с шоссе стоял магазинчик с продуктами и разной мелочовкой, где можно было потратить денежное довольствие.

– Подходит, если не случится какого-нибудь ЧП. Тогда дуэль перенесем.

На этом они расстались.

Вечером Колесников зашел к Мишину. Тот как раз заваривал чай в стеклянной банке.

– На чаек прибыл, командир? – спросил лейтенант.

– Не совсем, но от чая не откажусь. – Ответил Павел и, немного подумав, сказал: – Тут такое дело… У меня дуэль намечается. Хочу позвать тебя в секунданты.

Мишин вытаращил глаза от удивления:

– Какая еще дуэль, командир?! Ну и шутки у тебя! И кого ты вызвал на поединок – особиста или замполита?

– Это меня вызвали. Один китаец. Из-за Мэй, – пояснил Павел.

В части ни для кого не были секретом отношения Колесникова с переводчицей.

– Да без проблем! – воскликнул Мишин и рассмеялся. – На пистолетах будете драться или на мечах?

– На кулаках. Завтра в шесть вечера, недалеко от КПП. Но пистолет на всякий случай с собой захвати. Сунь в карман, чтобы незаметно было. Кто знает, кто это такие – в первый раз их вижу.

– Добро, – согласился Мишин. – А справишься, командир?

– Если это просто мосластый деревенский дурень, то – легко, а если подготовленный… Ну, Ощепков нас учил элементам китайских боевых искусств, тактике нападения и защиты.

Когда Колесников с Мишиным пришли на поляну, там их уже ждали: Ксин Лю в необъятных синих портках и очкарик-переводчик, он же – секундант.

Мишин представился:

– Василий.

Ксин Лю картинно скинул куртку и остался по пояс голый и босиком. Он стоял, поигрывая бицепсами, и смотрел на противника пронзительным, уничтожающим взглядом. Колесников снял ремень с портупеей, разуваться не стал – остался в кедах. Поляна была покрыта невысокой, слегка пожухлой травой и не мешала движениям.

Поединком взялся руководить очкарик. Он развел руки в стороны, потом свел их и резко опусти вниз, как будто колол дрова.

– Бой!

Противники приняли боевую стойку. Ксин Лю широко расставил ноги и начал делать пассы руками, при этом шевеля по-паучьи пальцами.

«Поза змеи или обезьяны, как у них там называется», – оценил Павел. Сам он, не мудрствуя лукаво, принял боксерскую стойку. Колесников боксом не занимался, но у него имелся богатый опыт уличных драк. К тому же его учили боевому самбо, где ударная техника отличалась от боксерской. И хорошо учили.