Корейский излом. В крутом пике

Они прошлись вдоль щербатых, но уцелевших каменных стен, увитых плющом, прогулялись по территории крепости, разглядывая полузасыпанные окопы, укрепленные по краям камнями, осмотрели входы в казематы с выщербленными краями – результат интенсивных обстрелов, посетили сами казематы.

Колесников посмотрел на трещины в потолке и решил, что для использования в настоящее время укрепления вполне пригодны. Поднялись на гору Высокая, где напротив крепостных зубцов стояли орудия калибром сто пятьдесят миллиметров. Павел подошел к одной из пушек и погладил ствол.

– Это не настоящие пушки, это имитация, – пояснил Джу. – Настоящие не сохранились. Но это не важно. Важно, что память сохранилась.

– Ты прямо как экскурсовод, – усмехнулся Колесников.

– Так я и есть экскурсовод, – не моргнув глазом, ответил Джу. – В советской воинской части подрабатываю, когда там принимают важных гостей.

«Я – важный гость». – Павел про себя усмехнулся.

На обратном пути Колесников заметил странную группу людей, шедшую по улице в колонну по два. Одеты они были кто во что горазд, но Павел сразу понял, что это военные – они шли в ногу, такое в армиях любых стран доводится до автоматизма.

– Кто это? – спросил он Джу.

– Пленные американцы из корейских лагерей, – объяснил тот. – Они просто рвутся на стройки коммунизма – в лагерях им несладко приходится. А у нас спокойная работа, добротная пища и культурные мероприятия по основам марксизма-ленинизма. Некоторые проникаются и остаются в Китае.

В его интонации Колесников почувствовал налет брезгливости.

Вернувшись из Порт-Артура, пару дней спустя, прогуливаясь по территории части, Павел заметил, как лейтенант по фамилии Гузеев, отвечающий за подсобное хозяйство, гоняет двух солдат с лопатами, копающих канаву.

Колесников подошел поближе и спросил с легкой усмешкой:

– Они что, тут окопы роют?

– Да нет! Это котлован для свинарника, – пояснил лейтенант, никак не реагируя на подначку Колесникова. – Но дело идет туго, людей не дают – все при деле. Только нарядчики и губари. – И повернулся к землекопам: – Шевелись, служивые! Что замерли, как сонные мухи?

Колесников вспомнил про пленных из Порт-Артура.

– Хочешь ценный совет, и у тебя будет целая бригада здоровых мужиков. За бутылку водки.

– Да я хоть ящик поставлю, если дело предложишь, – встрепенулся Гузеев.

Чувствовалось, что лейтенанта сильно напрягает начальство по поводу строительства свинарника – все тушенка да тушенка, а тут свежее мясо. Он был готов уцепиться за малейшую возможность, чтобы ускорить работы.

– Я был недавно в Порт-Артуре, – начал Колесников, – там китайцы берут пленных из корейских лагерей для работы на своих стройках. Говорят, что те пашут как кони. Обратитесь к Кожедубу, он у корейцев в авторитете, пускай затребует пленных.

Глаза лейтенанта засветились истинной радостью:

– А это мысль! Бутылка с меня, если все получится.

И получилось. После недолгих переговоров корейцы выделили для авиадивизии десять узников из Пхеньянского лагеря. И не просто узников – кто-то, обладающий большим чувством черного юмора, прислал американских пилотов, именно тех, которые участвовали в воздушных боях двенадцатого апреля.

Гузеев на следующий день заявился в гости к Колесникову и, рассыпаясь в благодарностях, вручил целых три бутылки «Столичной».

В числе пленных американцев были три негра, что сильно заинтересовало личный состав дивизии. На негров ходили смотреть как на диковинку. Американцев поселили в старом деревянном бараке, который достался дивизии по наследству. Строение пленные быстро отремонтировали, сколотили лежаки и поставили две печки-буржуйки для обогрева. После корейских лагерей с трехъярусными нарами новое жилье показалось им сказочными хоромами.

Гузеев построил пленных возле недокопанного котлована.

– Равняйсь, смирно!

Все, кроме одного негра, выполнили команду. Он остался стоять, заложив руки за спину и выставив вперед правую ногу.

– Смирно, я сказал! – Никакой реакции. Лейтенант вскипел от подобной наглости. – Не понимаешь по-русски, так поймешь по-международному. – Он без замаха, резко ударил негра кулаком в солнечное сплетение. Тот, потеряв дыхание, согнулся пополам.

На удивление, еще двое чернокожих, стоящих рядом, вместо того, чтобы поддержать товарища, стали на него злобно орать.

– Они ему говорят, что если он и дальше будет злить русского офицера, его отправят обратно в Корею, и там он будет сидеть в дерьме, как навозный жук. И других туда же затянет, – пояснил стоящий рядом китаец, понимающий по-английски.

В то же самое время, нарушив строй, один из черных проорал непонятливому сослуживцу что-то прямо в ухо. Бедолага встрепенулся и застыл по стойке «смирно».

– Он контуженый, поэтому плохо слышит, – невозмутимо прокомментировал китаец.

– А мне откуда было знать? – Лейтенант пожал плечами и смущенно похлопал негра по плечу: – Все гут. Вольно.

Тот не шелохнулся, продолжая стоять навытяжку. Тогда Гузеев подошел к куче лопат, лежащих неподалеку, выдернул одну и, вручив ее испуганному пленному, указал в сторону канавы. Негр понимающе закивал и бросился исполнять приказ.