Корень мандрагоры

Я взглянул на него и вдруг вспомнил, как мы сидели на ска–мейке в парке месяц назад или больше, и Кислый точно так же опасался небесной влаги. Это было в другом городе, в другой стране, и теперь мне казалось – в другой жизни. Тогда мы при–думали, что мораль – это «третье небо» человечества, един–ственная цель которой – карать. Я подумал, не слишком ли мы богохульствовали по отношению к ней? Может, мораль пришла за нами следом сюда – в предгорье Тянь-Шаня, чтобы сделать нам последнее предупреждение?..

– Кстати, это первый дождь за все время нашего тут пребы–вания, – заметил я.

В этом было что-то тревожное, и я вдруг с поразительной яс–ностью осознал, что мой отпуск от собственной жизни закон–чился. Мир, человечество, цивилизация – они нашли меня и теперь уже не отпустят. Дороги назад не было, эксперимент дол–жен был состояться.

– Можем возвращаться, – сказал Мара. – Я закончил.

Мы тронулись в обратный путь. Я шел рядом с Марой и рас–сматривал растение. Корень и впрямь напоминал человечес–кое тело. Он разделялся на четыре отростка, напоминающие руки и ноги, только вместо головы мандрагора завершалась ко–ротеньким стеблем с листьями, которые при наличии вообра–жения можно было принять за длинные растрепанные волосы. Корень и по цвету походил на тело человека – почти белый с легкой примесью какао.

– Мара, может, дать ему имя? – пошутил я. – Он и в самом деле похож на маленького человечка. Этакий гомункул.

– Мандрагора сама скажет тебе свое имя, если посчитает нужным это сделать, – совершенно серьезно ответил он.

Я внимательно посмотрел на Мару, но его взгляд был прико–ван к растению, а на лице не было и тени улыбки. Я пожал пле–чами, промолчал. От Мары, уверенного, что любое слово долж–но быть к месту и ко времени, все равно ничего невозможно было добиться, пока он сам не решал, что момент для разъяс–нений настал.

Дождь догнал нас на подходе к лагерю. Мы с Кислым спрята–лись в палатке, а Мара разделся до трусов и пошел к роднику мыть корень. Вернувшись, он замотал его в свою футболку и спрятал сверток в рюкзак.

– Слушай, парень, – обратился он ко мне. – Я предлагаю сде–лать завтра выходной, чтобы ты расслабился и… приготовился. А послезавтра, то есть в субботу, устроить трип.

Я согласился. В субботу так в субботу.

Когда мы укладывались спать, стихия бушевала не на шутку. Ливень хлестал по палатке так резко и зло, словно в его руках были не струи воды, а кожаные плети. Перерывы между удара–ми заполнялись шипением и гулом. И еще мне казалось, что я слышу какой-то неясный звук, изредка вплетающийся в моно–тонное гудение дождя. Звук был текучий и хлюпающий, словно от камня, скользящего по жидкой грязи. Этот звук чем-то напо–минал движение змеи в мокрой траве. И еще пахло сырой зем–лей, должно быть, ливень, словно пресс, выдавил из холмов земельный дух. Я выглянул наружу, но стихия сдвинула время суток на поздний вечер – долина исчезла в промозглом мраке. Я опасался, как бы палатку не снесло к чертовой матери. Я пред–ставил, как ураган гонит ее, словно шлюпку, по волнам долины, и мне подумалось, что даже здесь, в Казахстане, у подножия Небесных Гор, меня окружает океан мутной и холодной воды.

Утро встретило нас ослепительным солнцем и ясным небом. Дождь ушел, но бессовестно наследил и намусорил.

Когда я выбрался из палатки, Мара стоял босыми ногами в жидкой глине, чесал затылок и озадаченно озирался по сторо–нам. Весь наш лагерь был равномерно залит грязью и устелен мелкими камнями. За палаткой появилось два валуна, каждый размером с тумбочку. Если бы они доползли до нас, когда мы спали, это здорово бы пощекотало нам нервы. По склону горы тянулся отчетливый грязно-желтый шлейф. В одном месте он ухо–дил в сторону, но потом возвращался на курс и вел прямиком к нашему лагерю.

– Хреновые из нас бойскауты, Мара, – заметил я, указывая на длинный след, оставленный дождевой водой. – Лагерь надо было на холме разбивать.

– Да уж, – согласился он. – Промашка вышла. Я хотел, что–бы лагерь был защищен от ветра, я читал, что в этих местах вет–ры бывают сильными.

– А про грязевые потоки ты не читал? Мара пожал плечами:

– Хуже всего, что глина родник забила. Я расчистил его, но вода еще не скоро станет прозрачной.

– А запасы воды у нас есть?

– Полный котелок дождевой воды. И все.

– До вечера хватит, а там и родниковая отстоится.

– Будем надеяться…

Кислый выполз из палатки, угодив ладонями в грязь, и так, стоя на четвереньках, ошалело таращился по сторонам. Я поду–мал, что он воспринимает увиденное как продолжение своего кошмарного сна. Вкупе с всколоченными волосами и куцей бо–родой, успевшей сильно отрасти за неделю, это выглядело ко–мично.

– Что… это?.. – вопросил он пару секунд спустя.

– Это, Кислый, гнев мандрагоры, – приободрил я приятеля. –За то, что мы вырвали ее из привычной среды обитания.

Кислый перевел взгляд на Мару, желая выслушать его вер–сию событий. Моя ему не понравилась.

– Ливень смыл ночью грязь и камни с горы, и этот поток доб–рался до нас, – пояснил Мара. – Хорошо, что дождь закончил–ся ночью, иначе у нас бы были серьезные проблемы…