Корень «Suomi»

…На стареньком рафике, в народе называемом «буханкой», подъехал коммерческий директор «Дачи» Петрович. На бортах этой машины сохранилась надпись крупными буквами «СОЮЗ КОМПОЗИТОРОВ СССР».

– Что за сходка? Кира, в чём проблема? – Петрович старался не дышать на гостей, отводил раскрасневшуюся физиономию в сторону. – Кира, кто это?

– Здравствуйте, Борис Петрович! – Серёжа сделал шаг вперёд. – Вы меня узнаёте?.. Прошлый год помните?.. Я – Седой… Кальвадос от меня ещё цел?

– Без проблем… – почему-то именно так ответил Петрович.

Герб Австрийской Республики

…В полутора километрах севернее города, на земле, брошенной уходившими от войны здешними финнами, стоял хутор (позже он сгорел). Почва одичала, заросла бурьяном и мелколесьем, но кое-что культурное осталось. Кроме сохранившихся зарослей шиповника – три низкорослых, похожих на кустарник, деревца – райские яблочки, или ранетка, или, как у нас говорят – «китайка». В пору созревания на этих деревцах листьев не видно – сплошное море созревающих плодов, красных яблочек, скорее, похожих на сливы.

На десерт эти плоды не годятся – мелки и горчат, а вот для…

…Этот-то способ и применил коммерческий директор Дома композиторов Борис Петрович Иванов. Собранный им осенью урожай после шести-семи месяцев упорного труда летом перемещался к Иванову дню во многие ёмкости – вы думаете «вина»? – не только…

Французский яблочный самогон кальвадос, когда-то подаренный Сергеем, стал образцом для подражания.

Таково объяснение загадочных слов Петровича:

– Без проблем…

* * *

…Теперь они сидели в кабинете коммерческого директора, на рабочем столе которого стояла та самая Серёжина бутылка из Онфлёра.

Но содержание её, как вскоре выяснилось, было «не совсем то, не французское, но похожее»… И уже располовинено…

– За всё хорошее против всего плохого! – директор был весьма оживлён.

– Петрович!.. Скажите честно – что происходит?

Коммерческий директор приложил палец к губам:

– Уберите собаку!

Крылов позвал своего пса:

– Юсси, рядом… Сидеть…

Пёс недовольно заворчал, но сел рядом.

Пьяненький хозяин кабинета, пошатываясь, подошёл к старинному шкафу с дверью красного дерева.

Юсси недовольно и громко зевнул.

– Там скелет… – шёпотом сказал Петрович, приоткрыв щёлку и заглянув вглубь.

– Чей? – улыбаясь, спросил Форозин.

– Вяйнямёйнена…

Кирсти усмехнулась этому бреду, встала со словами:

– Обед будет в три…

– Я сделаю плов! – вслед за поварихой вскочила и фольклористка.

– Старая шутка – «скелет в шкафу», – выходя из кабинета, сказал архитектор. – Способ уйти от ответа…

– Вот увидите!.. Вот увидите! – взволнованно зашептал директор, дыхнув на Ивана яблочной настойкой…

* * *

Экипаж зелёного «КИА» расселился в номерах основного, гранитного корпуса Дома творчества, на втором этаже.

В прежние времена в этих номерах с роялями селились народные артисты СССР, герои социалистического труда, лауреаты Сталинских и Ленинских премий, а уж потом академики и профессора, заслуженные артисты и редкие иностранные гости – Легран, например, или Пендерецкий. Всех остальных размещали по деревянным дачкам «на двоих» с простенькими пианино. Как говорили тогда – «в теплушках».

Теперь всюду царила пустота. Но в шкафах ещё оставалось чистое бельё, постели были заправлены.

Музыкальные инструменты ещё стояли на месте – это были тяжёлые неподъёмные рояли. И в коридоре печально звучала одна нота «ре» – кто-то настраивал очередной «Красный октябрь».

* * *

…Погранзастава «Вяртсиля – Ниирала» ближайшая к Сортавале. С российской стороны жизнь кипела – десятки лесовозов, нагруженных золотистыми стволами отборных сосен, ждали под дождём отъезда в Финляндию.

В окошке заставы, смотрящем на финскую сторону, скучал молодой пограничник. Возле него на дороге – никого.

Но вот он оживился. Появился аккуратный новенький автомобиль, который у нас назвали бы «каблук». В чёрной блестящей машине «Форд-Транзит-Коннект» только водитель. Он вышел из-за правостороннего руля. На нём полупрозрачный пластиковый плащ с капюшоном – защита от дождя. На голове твидовая двухкозырка… В зубах трубка.

Он подал документы изнывающему от скуки российскому сержанту-пограничнику.

– Яков Семёнович Лянин, – прочитал страж российской границы.

– Симонович, – поправил прибывший.

– Почти как Ленин… Едете делать революцию?.. Пора?.. – неуклюже пошутил сержант.

– Еду прямо в Мавзолей… – без тени улыбки ответил, затянувшись трубкой, водитель «каблука», – …на Красную площадь.

Весельчак-пограничник, хохотнув, пару раз хлопнул печатью по бумагам гостя:

– Прошу вот тут отметочку…

Приезжий чиркнул шариковой ручкой.

– Скатертью дорога!.. – шутник с удовольствием втянул носом аромат трубочного табака и ещё раз неудачно заметил: – «Курить – здоровью вредить».

– Чьему здоровью? – вновь приехавший даже не обернулся.

* * *

…В проёме двери номера «Дачи Маннергейма», где остановился Иван Крылов, появилась странная фигура старичка то ли в белом поношенном халате, то ли в коломянковой толстовке.

– Вы тоже из санэпидстанции? – шепотом спросил дедушка.

– Нет… – отрезал Иван.