Корень «Suomi»

– Ну, слава богу! – старичок вошёл в номер и представился: – Пётр Ильич… Но не Чайковский, а всего лишь настройщик… Залесский. Жалко инструментов… Вот я их и поддерживаю… Здравствуй, хаски, – обратился он к собаке.

Неожиданно Юсси подал ему лапу, и они поздоровались.

– Как тебя зовут, хаски?

– Юсси, – подсказал хозяин собаки.

– Ты тоже финн? – улыбнулся старичок. – Есть у меня друг в Хельсинки, твой тёзка – Юсси Коганен… Тоже настройщик, только органный… У него жена русская – Прасковья, отсюда – из Карелии… Сам-то он, правда, из Одессы.

– Много ли здесь местных, не приезжих? – спросил Иван.

– Например, я… С Валаама… – не без гордости сказал господин Залесский. – И в финское время там жил, и в советское, и теперь – в российское. Настраиваю монастырские звонницы… И сейчас слежу за ними… Правда, мало сил…Чем кормите собаку?

– Сухой корм с собой… Фарш – в супермаркете.

– Лучше я дам ему нашего ладожского сига – свежайшего. Мы сами едим его сырым, – и настройщик вышел…

…Тем временем в просторной кухне на задних пределах старинного дома познакомившиеся девушки приступили к сочинению обеда.

Всю кухню заполнял запах огурцов, которых, тем не менее, не было видно.

– Теплица? – поинтересовалась Динара.

– Нет! – засмеялась Кирсти. – Это корюшка, наша, ладожская… Единственная рыба, которая не пахнет рыбой. Будет уха… Чудесная чистая рыбка.

– Кристина, я правильно вас назвала? – обратилась с молодой поварихе Динара. – Я её почищу…

– У неё нет чешуи… И зовите меня просто – Кира… К ухе будут калитки – пирожки из полбы с картошкой.

– Серёжа рассказывал про ваши пирожки…

– Да уж, Седой их поел вдоволь!.. А всё равно не потолстел.

– У меня есть всё для плова, нашего – бурятского.

– Наверное, его лучше на ужин?..

* * *

…В комнате, где поселился Крылов, снова появился Пётр Ильич, держа в руке кювету с серебристой рыбой.

– Сиг «по-старофински»… Можно?

– Юсси, бери… – скомандовал Крылов.

И собака с хрустом перекусила сырого ладожского сига.

– Ему бы сейчас мороженой тресочки, чего-нибудь морского… – улыбнулся настройщик…

– Я вижу, вам нравятся собаки.

– Был тут у нас славный пёс, огромный, косматый, жил возле кухни, имел даже свою будку… И вот сбежал!..

– Почему?

– Тут, вы видите, все сбежали… Звали его Моцарт!

– Собака Шостаковича? – проявил осведомлённость Иван.

– Это был общий друг многие годы и после Дмитрия Дмитриевича… Я бы теперь тоже сбежал, – он продолжал свою грустную тему. – Инструментов жалко… А мне уже пора на остров Валаам к моим колоколам… – и засмеялся. – Стихи получились… Иногда у меня такое бывает – говорю стихами… Даже иногда песни получаются… Сами собой!

– Разве можно настроить всю эту многоголосую тяжесть на колокольне? – вернулся архитектор к колоколам.

– Конечно, невозможно… Медь колеблется дольше железа, железо вибрирует дольше олова и так далее. Их нужно упорядочить, иной раз перевешивая… Достичь церковных гармоний, ансамбля… Сила, длительность, высота, тембр… Чтобы не было трезвона, бестолковщины… Это ведь не барабанный бой при обороне Севастополя и не дробь при Бородине… Даже если это сполохи, тревога или набат. Или, наоборот, широкий таинственный благовест, «малиновый звон»…

– Из бельгийского Малина, – проявил эрудицию архитектор.

– Есть прекрасные образцы таких звонов – мягкое контр-ля Ивана Великого в московском Кремле. А ведь его колокол весит, как говорят, сорок тысяч пудов!..

– Молодых готовите?

– Увы, – мастер развёл руками, – только личная одарённость в цене…

Когда Юсси покончил с ладожским сигом, к нему подошёл старик, вынул из кармана складной резиновый кисет, взял из него щепотку чего-то толчёного и дал понюхать.

– Запомнил? – спросил лайку Пётр Ильич. – Будешь искать этот гриб в здешних лесах. Это корень «Suomi».

– А если найдёт? Что дальше?

– Ешьте…Это как трюфель у французов или итальянцев… Реакция будет отменная… Память… Зоркость… Внимание… Обоняние… Здесь, в Сортавале, вы оказались на краю реальности. Имейте это в виду…

– В каком смысле «на краю»? – не понял Иван. – Как он выглядит, этот край? И что за «реальность»?

– Он очень красив… Но это «край», а не «окраина», – Пётр Ильич был очень серьёзен, встал со стула и подошёл к двери.

Увидев, что приятный гость уходит, собака занервничала, стала прислушиваться к звукам в коридоре, поводить носом.

– И ещё… – что-то вспомнив, развёл руками старичок. – Если почувствуете запах табака, постарайтесь не вдыхать его, избегайте трубочного дыма…

При этих словах Крылову показалось, что его гость как бы растворился в прямоугольнике двери, и до архитектора донеслось только: – До скорого ужина!

– В котором часу? – крикнул вдогонку Иван.

Но не было ни старичка, ни ответа. Вероятно, в коридоре второго этажа или на просторной красивой кривой лестнице просто-напросто погасла электрическая люстра богемского стекла… Не разглядеть…

* * *