Корень «Suomi»

…Обедали по-походному. Уха из ладожской корюшки пролетела незаметно – лёгкий бульон, светлые маленькие рыбки, пластины сухого финского хлеба, румяные, ещё горячие калитки – творчество Кирсти. Всё было оценено по достоинству… Все спешили заняться делом, ради которого приехали, но не понимали – в чём оно состоит.

– Серёга, я видел у тебя планшет… – сказал Крылов, допивая кофе. – Ты взял его?

– Всегда со мной.

– Ну-ка, набери в поисковике всё про финских духов… А заодно и про русских чудищ… А также и про Иванов день по-здешнему…

– Может, в шахматишки? – с надеждой спросил композитор.

– Нет… Давай разберёмся, что такое «край реальности»…

* * *

…Весёлый пограничник был в этот момент совсем не весел. Он стоял по стойке смирно у своего окошка погранзаставы и слушал громкий голос начальства в полевом телефоне:

– Сколько машин прошло за это время в сторону Российской Федерации?

– Одна, товарищ майор.

– Марка?

– «Каблук».

– Не понял…

– «Форд-Транзит» праворульный, товарищ майор.

– Зелёный?

– Никак нет…Чёрный.

– Не было никакого «Форда»!.. Был, по нашим сведениям, «КИА»… Ты, Семёнов, в машинах хоть как-то разбираешься?

– Так точно, товарищ майор. Я закончил курсы.

– А какой у неё госномер?

– Сейчас посмотрю… – «весельчак» заглянул в бумажки. – «О – сто двадцать три – ОО – десять».

– Не было такого номера!.. У нас засечён другой – петербургский… «78». Флаг?

– Российской Федерации – «рус».

– Вот флаг такой же… Опиши личность…

– Голос низкий, хриплый баритон, прокуренный. Лицо лошадиное…

– Что ты несёшь, Семёнов?.. Ты что – в конюшне?.. Усы?.. Борода?

– Гладко выбрит. Похож на Шерлока Холмса, товарищ майор.

– Акцент?

– Никак нет, товарищ майор. Но есть трубка.

– Вот это важно! – раздался голос начальства. – Молодец, Семёнов!.. Особые приметы?

– Левша… Подписался левой рукой…

– Это важно.

– На голове дисталкер.

– Что?

– Дисталкер – кепка с двумя козырьками и наушниками.

– Ты что – английский знаешь?

– По службе положено…

– Отлично, Семёнов, пиши рапорт…

* * *

…Рекогносцировка заключалась в подробном осмотре приусадебного участка. Он был велик. Сосны и ели весьма преклонного возраста пробились к свету через гранитные нагромождения того, что Иван Крылов назвал Скандинавским базальтовым щитом. Возводить здания, судя по всему, здесь просто – практически отсутствует необходимость сооружать фундаменты. Выложил финн несколько серых обомшевших валунов с помощью «уровня», и нагромождай стены, полы, перекрытия – вот тебе и дом на многие десятилетия…

Сложнее обстоит дело с погребами, подземельями, катакомбами и подземными ходами.

Вот этим-то и заинтересовался прежде всего зодчий Крылов.

– Кирсти, – спросил он девушку, – как проникнуть в погреб?.. Или в подвал?.. Или в прачечную под домом?

– Никак! – в сердцах воскликнула она. – Эти цыгане там почти всё уже развалили… И до кухни добираются…

* * *

Стол для ужина был накрыт в просторном обеденном зале «Дачи Маннергейма». Он был мрачноват, этот зал. Его стены походили на «сруб» из чёрных массивных брёвен. Камин – такого размера, что в нём можно было бы зажарить быка. Всё освещалось люстрами, похожими на копчёные: средневековые факелы.

Кроме знакомых членов Литературного клуба «Зелёный „КИА“» здесь присутствовали местные обитатели – хозяйка здешней кухни Кирсти, коммерческий директор то ли в отставке, то ли в отпуске Борис Петрович Иванов и ещё какой-то господин бухгалтерской малохольной наружности, представившийся то ли Воробьёвым, то ли Соловьёвым, то ли Орловым… А может быть – даже Попугайским. Короче, какая-то залётная птица.

Атмосфера в этом мрачном зале выглядела празднично, несмотря на пикантность ситуации, когда незнакомые люди вдруг приезжают из северной столицы с не вполне понятными целями.

– Ян Аркадьевич Баклан, наш юрисконсульт, – представил «птицу» Петрович. – Я позвал его как основного свидетеля случившегося…

– Так точно! – скрипнул юрист.

– … Бригада санэпидконтроля, по бухгалтерским документам под названием «Табор» – человек двадцать мужчин и женщин плюс кое-какая техника появились у нас неделю назад.

– Четыре дня назад, – Петровича поправила Кирсти.

– Точно так… – кивнул Баклан. – Все из Кексгольма.

– То есть из Приозерска, – перевёл гостям директор.

– Показали документы и приказали (по причине какой-то пандемической заразы) всех немедленно выселить, а штат отправить в бессрочный отпуск… Композиторы (их было всего пятеро) спешно уехали восвояси, штат выражает недовольство…

– Выражаем! – вставила Кирсти.

– Вот, собственно, и всё! – развёл руками Петрович. – Приказ есть приказ!.. Эпидемия есть эпидемия… Никуда не денешься… Карантин есть карантин…

– Это есть факт! – проскрипел человек с птичьей фамилией.

Повисла гнетущая пауза.

– За всё хорошее против всего плохого! – попытался разрядить обстановку Петрович.

Но общество не спешило поднять бокалы.

– А зачем же здание крушить? – спросил Крылов. – Зачем во время эпидемии дробить фундамент?

– Вероятно, ликвидация инфекции… – неожиданно свистящим голоском произнёс приглашённый свидетель, он же юрист-консультант.