Корень зла

– А это неважно, – улыбнулась девушка, сгребая миниатюрной ножкой бесхозные пистолеты, – на кого я работала еще неделю назад, на кого я сейчас работаю… Давайте считать, что я работаю исключительно на себя. Частное лицо. За картину Брейгеля положено вознаграждение – десять миллионов долларов. Имя коллекционера предпочту не называть. Вот и вся хитрость, Артем. Банальное стяжательство. Повторяю – совершенно не важно, на кого я работала еще неделю назад. Мне нужны были вы – единственный человек, способный забрать картину из банка. Надеюсь, вы не сильно будете на меня злиться?

– И куда меня теперь? В распыл?

– Отпущу, – улыбнулась Анюта, – я вас пальцем не трону. Просто уйду. Извините, но о безопасности вашего друга и вас лично я никак позаботиться не могу. Увы. Если помните, я дважды пыталась вас вытащить из дерьма. Обратитесь в Интерпол. Постарайтесь их убедить. Хотя… у них достаточно реальных дел, чтобы связываться с какой-то мистикой. Но можете попробовать. Можете окунуться в мои поиски. Но должна честно предупредить: через полчаса я просто растворюсь в пространстве, меня нигде не будет…

Увещевать эту девушку было бесполезно. То же самое, что разговаривать с трупом. Права старинная нидерландская пословица: «Мир – стог сена, и каждый норовит ухватить с него, сколько может». Она бродила по номеру, складывая в дамскую сумочку пистолеты, осторожно переступала через покойников, сокрушенно покачивала головкой. Потом взяла картину, развернула. Передернула плечами, скривилась так, словно съела ложку стрихнина:

– От этого дерьма веет могилой…

– Совершенно правильно, – подтвердил Артем, – от этой милой картины исходит такой убийственный заряд, что люди в непосредственной от нее близости гибнут пачками. Посмотрите по сторонам, Анюта. Вы видите кого-нибудь живого?

– Вас, – она опасливо покосилась на Артема.

– Считайте, что у меня прививка. Я уже имел дело с этой картиной. Чудом выжил, и теперь, если она меня беспокоит, то только в моральном плане. Я не шучу, Анюта. Вы не сатанистка. Вы обыкновенный, пусть жестокий и алчный, человек. Эта картина будет вас изматывать, пока вы от нее не избавитесь. Кроме того, вы постоянно будете находиться в смертельной опасности. Самое разумное, что вы можете сделать – это сжечь картину. Немедленно. Или поместить ее в надежный банковский сейф. Но вы не сделаете ни того, ни другого. Понимаю. Поэтому желаю вам удачи.

У этой женщины было мужества на целую дивизию спецназа. Она криво усмехнулась, скатала картину в рулон, поискала глазами что-нибудь похожее на тубус, а когда пуля переломала ей позвоночник, она даже не закричала. Упала на колени, стиснула зубы, превозмогая чудовищную боль, в отчаянии посмотрела на Артема. «После такого она уже не воскреснет», – почему-то подумал Артем. Сознание начала заволакивать предательская муть. Он держался. А Анюта уже не могла. Упала лицом вниз, задрожала, забилась в конвульсии…

В комнату, неслышно ступая, вошла… рыжая лиса Элис. Та самая, что собрала свои вещи и усвистала на конференцию психологов. В руке она держала маленький пистолет с большим глушителем. Посмотрела по сторонам, поцокала языком, приблизилась к Анюте, выстрелила в голову. Анюта перестала биться в конвульсиях. «Теперь уж наверняка не воекреснет», – с какой-то затаенной грустью подумал Артем.

Элис подняла рулон, сунула под мышку, извлекла телефон, кому-то позвонила. Потом опустилась на корточки перед Артемом, с любопытством заглянула ему в глаза. Он уже практически отсутствовал в этом мире. Картинка уплывала, в голове раздувалось пламя мирового пожара. Он вяло махнул рукой, чтобы выхватить у нее пистолет. Но попал в грудь – маленькую, компактную, очень удобную при носке. Элис тихо засмеялась. Что за факинг Элис?

– Вы можете встать? – проворковала она по-английски.

– Могу, – самонадеянно заявил Артем, – сейчас встану.

– Не надо, – в руке у Элис появился серебристый баллончик. От упругой струи он увернуться не сумел. Шарики мгновенно завернулись за ролики, он уснул богатырским сном. Последняя здравая мысль: а ведь в гостинице «Сезанн» не проживал никто из компании покойного Ангерлинка. Почему?…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ