Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945

Больше всего делегатов было от Минска и Минского округа (201-го и 115-го соответственно). В этом нет ничего удивительного. В условиях полного паралича транспортной системы генерального округа «Белоруссия» и тотального господства партизан им было проще всех добраться до места назначения. Тем не менее делегаты были из всех округов. Кроме того, были делегаты-белорусы даже от Орловщины, Смоленщины, Брянщины, Черниговшины — все эти русские и украинские области националисты считали этнографически белорусскими территориями, — а также представители белорусских диаспор Литвы, Латвии, Польши, Австрии и Германии. Нет нужды говорить, что наибольшее количество делегатов было из внутренних территорий генерального округа. Из зоны военной администрации их было по несколько человек, из вышеперечисленных западнорусских областей — по одному, а представителей европейской белорусской диаспоры было всего 16 человек. Интересна социальная статистика участников конгресса. Из них с высшим образованием было 217, со средним — 496, а с низшим и начальным — 326 человек. По профессиональной принадлежности делегаты распределялись следующим образом: 276 учителей, 245 крестьян, 142 рабочих, 234 служащих, 20 врачей, 31 инженер, 25 юристов, 14 журналистов, 13 агрономов и 34 представителя остальных профессий. По вероисповеданию: 903 православных, 125 католиков, 4 евангелиста, 1 лютеранин, 5 староверов и 1 мусульманин^{124}.

Конгресс открылся в 8 часов 10 минут утра в здании Минского городского театра. Там, где, вероятнее всего, проходил 1-й Всебелорусский конгресс. Данный факт должен был символизировать преемственность современного этапа национально-освободительной борьбы от ее революционного периода.

Итак, в 8:10 на трибуну поднялся президент БЦР Радослав Островский, который обратился к присутствующим со следующими словами: «Граждане! Второй Всебелорусский конгресс объявляется открытым. Поздравляю вас, делегаты и делегатки, как представителей белорусского народа, который собрался тут, в столице Белоруссии, для решения важных проблем будущего нашего народа и Родины»^{125}.

Президентом конгресса был избран ученый и общественный деятель Ефим Кипель — многолетний узник сталинских лагерей, который с 1942 года работал в Школьном инспекторате генерального комиссариата «Белоруссия». Его заместителями — Иван Косяк, представитель президента БЦР в Глубокском округе, и Василий Рогуля, бывший сенатор польского парламента. Первым взял слово президент конгресса Ефим Кипель. В своей речи он сказал следующее: «Мы собрались в чрезвычайно важный исторический момент: во всем мире идет война, решается судьба народов на долгие годы. Белоруссия теперь не может оставаться бездеятельной. Мы должны сами взяться за строительство своего будущего. От нашего имени позволяют себе говорить кремлевские заправилы, которые назначают опекунов, которые уже готовят виселицы нашему народу. На наши земли претендуют польские паны. И ют поэтому в этот момент мы должны сказать всему миру: кто мы, и чего мы хотим». Характерно, что ни одного слова против немцев Кипель не сказал^{126}.

Следующим выступающим был Радослав Островский, который проинформировал конгресс о достижениях БЦР за полгода ее работы. Главным образом, в его отчете шла речь о социальном обеспечении населения, о белорусских школах и возрождении национальной культуры. Тем не менее наибольшим достижением БЦР (при всех минусах этого мероприятия) его президент назвал создание прообраза белорусской национальной армии — Белорусской краевой обороны. В заключение своего выступления Островский торжественно сложил с себя полномочия президента БЦР и передал дальнейшее рассмотрение своей судьбы в руки конгресса. Для чего он так поступил? Дело в том, что, как уже было сказано выше, Островского очень беспокоила его полная зависимость от немцев. На его взгляд, такую легитимность мог дать ему только белорусский народ. В данном случае — в лице специально отобранных делегатов конгресса. Они его и не подвели. В целом конгресс решил, что БЦР и его президент вполне справились со своими обязанностями, и предложили переизбрать руководство этого органа на второй срок^{127}. Забегая вперед, следует сказать, что такого, полностью подконтрольного немцам «народного волеизъявления», Островскому хватило с лихвой даже после окончания войны.