Коридор

Когда Юля впервые появилась, в конце восьмого класса, Вовка кивнул другу: "Такие люди - и без охраны!" - и выставил подальше ногу, чтобы Юля споткнулась. Юля не споткнулась, перешагнула через его копыто в драном тапке и с сожалением поглядела на Вовку, взглядом объясняя ему, какой он идиот. Вовка от удивления склонил башку набок. Юля тем временем дочитала стихотворение "Есть женщины в русских селеньях" красивым, чуть-чуть, правда, гнусавым голосом и выжидательно стояла у стола, изящно облокотившись на него обеими руками, пока Клара выводила ей в дневнике пятерку. Прозвенел звонок. Вовка сорвался с места и мимоходом, как бы нехотя прихватил в свою грязную лапищу маленькую аккуратную грудку новенькой, треугольничком выглядывающую из-под руки. Юля, не поворачивая головы и не меняя позы, звонко шлепнула Вовку по морде, так что у того лязгнули зубы.

- Так тебе и надо, козел,- сказал Ромка в уборной, где они курили.

- Пощупать, что ль, нельзя? - пожал плечами Вовка.- Было бы чего: доска, два соска.- И прогнусил, скорчив морду: - "Есть женщины в русских селеньях..."! А ты чего, Жирный, гулять с ней хочешь? Гуляй, кто тебе мешает, добра-то.

Насчет "доска, два соска" Вовка врал от неудачи. На уроке физкультуры это стало очевидным -у Вовки от изумления вытянулась морда. У Юли кроме фигуры, оказывается, был еще первый разряд по художественной гимнастике. Правда, Вовка не хотел сдаваться без боя и уверял, что у нее разряд получен в Чехословакии, а значит, нашему первому не соответствует...

...Вовка оторвался наконец от книги, морщась повернулся к несчастному другу:

- Ну и чего? Может, у нее кто-нибудь еще кроме тебя есть- он сказал это таким обыденным голосом, что Ромки от тоски заныли внутренности. Он вдруг вспомнил, что - есть: Юля сама рассказывала ему про Сашу Травникова, десятиборца из одиннадцатого класса соседней школы.

- Есть,- кивнул он, неожиданно осознав весь ужас.- Но она говорила, что я тоже ей нравлюсь. Она просто не знает, кого из нас выбрать. Она будет решать, она еще не решила...

- А чего решать-то, кильки будешь? - Вовка сосредоточенно ел каспийскую кильку, обдирая с нее кожу.- Сто вторая, пункт "Д": с садизмом,бормотал он, выуживая из кильки нежный скелет.- Травников?..

Ромка молча кивнул. Сейчас он лихорадочно вспоминал, что в таких случаях делают герои Ремарка, но мысли путались. Сейчас он думал, как будет жить дальше, если Юля все-таки предпочтет Травникова. Юля была красавица. У нее никогда не сбивались швы на чулках - всегда строго по центру длинных стройных ножек с играющими при ходьбе тренированными икрами; у нее красивый голос, прозрачная перепонка между передними зубами, которую Вовка по злобе называл "переносицей во рту", маленькие сильные руки, усеянные от кисти до локтя нежными девичьими цыпками. Даже когда она потела, очень приятно пахла. Уступить такую красавицу Травникову?

- Вован, чего делать-то? - проблеял Ромка.

- Дыню отбить - и дело с концом. Чтоб больше к ней не лез. Только ты слышь, Жирный, ты сам к нему надерись первый, а то я надираться не умею совсем. Слышь! А ты Пимену напиши за меня, у него день рождения, поздравить надо, а чего писать - не знаю... Напишешь? Только ты первый надерись, ага?

- А он при чем? - мучаясь от собственной совестливости, пробубнил Ромка.- Он-то при чем? Ты дурак, что ль!

- Ему помочь хочешь, а он корячится еще!..- обиделся Вовка, утыкаясь в книгу.- Пимену напишешь?

Вовка хотел работать в уголовном розыске. Большей частью он хотел сам ловить бандитов, но иногда планы его вдруг менялись - и он, с завистью вспоминая сидящего в колонии усиленного режима Пимена, решал идти по его пути и ускользать от уголовного розыска. Пока Вовка читал книги и выбирал будущее.

За несколько дней до отъезда на Кавказ Ромка шел к Синяку в подвал обговаривать детали. В последнее время Юля была к Ромке благосклонна. В разговорах ее часто проскальзывала фамилия Травникова, но произносила она ее без удовольствия. Ромка, хоть и изнывал от желания узнать, какие у нее в настоящее время отношения со вторым ухажером, по-мужски пересиливал себя, молчал. Время от времени Юля разрешала себя целовать, только недолго и аккуратно, чтобы не помять высокую прическу. Но все время чувствовалось, что думает она о чем-то постороннем, о другом. Ромка уже окончательно решил настичь ее на Кавказе, но Юле об этом не говорил.

...Ромка шел к Синяку. И метрах в десяти от подвала Синяка он обомлел: навстречу ему шел Травников с товарищем, таким же высоким и здоровым, как и сам Травников. А между ними шла... не Юля, а совсем другая девушка, очень красивая. Это значит, что Травников изменял Юле, и поэтому Юля была последнее время такой грустной.