Коридор до Рождества

…Примерно в это же самое время Боксон и Трэйтол вошли в кабинет Мартина Ренье. Торговец встретил их весьма унылым выражением лица — после дневной перестрелки у входа в офис ничего хорошего от визита посторонних он не ждал.

Скользнув взглядом по предъявленным документам, он предложил вошедшим присесть в кресла напротив стола.

— Господин Ренье, — начал Трэйтол, — сколько поколений ваших предков перевернется в гробах, узнай они, как бездарно вы погубили ваш семейный бизнес?

— Я не понимаю вас, — ответил Ренье. — Изъясняйтесь, пожалуйста, поточнее.

— Господин Ренье, полчаса назад арестованные у входа в вашу контору гватемальцы получили своих переводчиков и начали петь такие жалостливые песни, что прослезился бы сам Синатра. Хотите, я зачитаю вслух адрес вашего склада на полуострове Юкатан?

Трэйтол взял со стола листочек бумаги для заметок и написал на нем несколько слов. Ренье прочитал написанное и произнес:

— Что вы хотите?

— Мы хотим Эухенио Пеллареса, причем неоднократно и навсегда. Расскажите нам все интимные подробности ваших взаимоотношений.

Мартин Ренье не счел нужным выдерживать паузу на размышление. Когда беседу ведут люди, понимающие друг друга с полунамека, любая пауза является только лишь глупой потерей времени.

— Пелларес обратился ко мне две недели назад. Рекомендации у него были от постоянных клиентов из Колумбии. О них меня лучше не спрашивайте. Я проверил данные, на это ушла неделя. Потом начались переговоры. Пелларесу требовалась тысяча несложных в обращении винтовок, наиболее оптимальный вариант — старый «маузер», они дешевы, просты и надежны. Для нападения на какую-нибудь латифундию достаточно. Мы договорились, он внес предварительный задаток десять тысяч долларов и попросил длительный тайм-аут — десять дней, так как основной массив его наличных имеет весьма сомнительное происхождение, требуется разработать схему отмывки. С наименьшими потерями это можно сделать через некоторые африканские страны — их банковские структуры не всегда поддаются контролю. Точнее, абсолютно не поддаются контролю, — поправился Ренье. — Следующий его визит должен состоятся завтра в полдень, в чем я, однако, сильно сомневаюсь — Пелларес не идиот. Все.

— Каковы ваши предположения о возможности возобновления контакта с Пелларесом?

— Если он захочет возобновить контракт, а иного выхода у него нет — потеря десятитысячного задатка для него чертовски болезненна, то сначала он должен связаться со мной по телефону. Сроки ожидания его звонка непредсказуемы.

— Тогда сформулируем вопрос так, — в разговор вступил Боксон. — В какой стране Пелларес начнет возобновление контракта, если принять во внимание повышенную опасность его пребывания в Бельгии?

Ренье неопределенно развел руками, потом уверенно произнес:

— Скорее всего, во Франции!

— Почему вы в этом так уверены? — спросил Трэйтол.

— Потому что в Германии у меня нет контактных телефонов, а уезжать слишком далеко от Бельгии Пелларес не может — сделки такого рода не подлежат телефонному обсуждению. В свою очередь, я могу встретиться с Пелларесом во Франции — контракт достаточно велик, чтобы я сам приехал на встречу с клиентом. Хотя, в сложившейся ситуации…

Ренье обречённо махнул рукой и погрузился в созерцание висевшей на стене картины — пейзаж с охотниками, неизвестный фламандский мастер, школа Рубенса, куплено за бесценок весной 1945-го у спасающего свою шкуру коллаборациониста, в то безумное время на американские консервы обменивались целые фамильные коллекции…

— Тогда следующий вопрос, — продолжил беседу Боксон. — Каким образом мы можем выйти на Пеллареса и встретиться с ним?

Мартин Ренье удивленно вытаращил глаза:

— Да откуда ж мне знать!? Разве что только в тюрьме!

— Разумная мысль, господин Ренье! — сказал Трэйтол. — Думаю, что оставлять у вас номер нашего телефона не следует — ведь внезапно объявившийся Пелларес может завладеть им и использовать в своих преступных интересах. Поэтому мы будем сами наведываться к вам и осведомляться о развитии торговой операции, которой обязуемся не мешать. Каких-либо обязательств от вас не требуется. Счастливо оставаться!

Последние слова Трэйтол произнес уже в дверях. Ренье не отреагировал.

— Твои предложения, Чарли? — спросил Трэйтол, усаживаясь за руль желтого «фольксвагена».

— Полагаю, сидеть в засаде у конторы Ренье бессмысленно — Пелларес на эту улицу уже не придет. Надеяться ли на удачу бельгийской полиции? Допустимо, но Пелларес не какой-нибудь магазинный воришка, хотя его европейские связи не так обширны, как американские и потому в выборе вариантов своих действий он ограничен. Попробуем поставить себя на место команданте Эухенио… Что бы я сделал, будь я Пелларес?..

Некоторое время они сидели молча, рассматривая в свете фар афишную тумбу со следами картечи. Потом Боксон сказал:

— Завтра с утра отправляйся в резидентуру, возьми данные на Анджелу Альворанте. Если бы я был Пелларес, то не вернулся бы к Ренье — засада настолько очевидна, что лучше потерять десять тысяч долларов, чем самому нацепить на себя наручники.