Коридор до Рождества

— Бывает! — подтвердил Боксон. — Когда-нибудь я расскажу вам о той Англии, которую не успевают увидеть туристы. А сегодня лучше пойти спать. Доктор Гальпен обещал мне на завтра непродолжительный разговор с Эдвардом, я зайду за вами в восемь…

2

Трэйтол улыбался уголками губ, говорить ему было тяжело, каждый глубокий вдох отдавался в легких тупой болью, но глаза американца смеялись — Боксон рассказывал всякую чепуху об ужине с Аделиной:

… —  И когда несчастный гарсон, шаркая плоскостопными ногами, наконец-то принес десерт, твоя сестра потребовала таблицу калорийности этого блюда! Что, среди американских женщин начался новый массовый психоз?..

— Чарли, — еле слышно прошептал Трэйтол, когда Аделина на минутку вышла из палаты, — найди Пеллареса!..

— Я постараюсь, Эдди! — так же тихо прошептал Боксон. — Ни о чем не беспокойся, лечись, встретимся в Париже, адрес для контакта я оставлю твоей сестре…

— Она дура, не доверяй ей… — успел прошептать Трэйтол, и в палату вошел старший инспектор Дамерон.

— Великолепно! — произнес полицейский. — Значит, вы обо всем уже договорились? Впрочем, я все равно должен записать показания господина Трэйтола. Доктор Гальпен дал мне полчаса. Господин Боксон, оставьте нас одних…

На этот день операций не планировалось, и хирург Гальпен в своем кабинете просматривал сложенную на столе стопку научно-медицинских журналов. Попросившему разрешения войти Боксону он молча указал на кресло перед столом.

— Если вас интересует состояние вашего друга, то оно стабильное и господин Трэйтол будет жить. При соблюдении должного образа жизни и правильного питания через год он сможет бежать марафон…

— Мою благодарность не выразить словами, доктор, поэтому давайте поговорим о вас… — предложил Боксон.

— Обо мне? — удивился Гальпен. — Странно, обычно обо мне друзья и родственники моих пациентов говорят или до операции, или после похорон…

— Операция, доктор, была, вне всякого сомнения, превосходна!.. Но меня больше интересует то, что было до операции… Кстати, если вы захотите послать меня к черту, то я удалюсь немедленно. Заодно обещаю вам сохранить секретность нашей беседы.

— Ого! — Гальпен отложил журнал, заложив руки за голову, откинулся в кресле, улыбнулся и с любопытством посмотрел на Боксона. — И что же вас интересует?

— Вы ведь попали в Гватемалу в сентябре 69-го, помогали пострадавшим от урагана «Франселия»?

— Да, именно так!..

— Багаж Общества Красного Креста, с которым вы возвратились из Гватемалы, просматривался на французской таможне достаточно тщательно?

— Нет, такой багаж традиционно проверяется исключительно формально, но из Гватемалы я возвратился только со своим чемоданом — Обществу Красного Креста нечего вывозить из этой бедной страны…

— Когда вы работали в Гватемале, вам приходилось лечить раненных партизан?

— В Гватемале мне приходилось делать сотни операций, а в госпиталях Красного Креста не подразделяют пациентов по их политическим убеждениям.

— Вы встречали в Гватемале человека по имени Эухенио Пелларес?

— Не помню! — хирург продолжал улыбаться.

— Вы не привозили из Гватемалы какое-либо оружие?

— Нет, даже набор скальпелей из своей операционной я оставил в госпитале своему преемнику.

— Вас не удивляют мои вопросы?

— Нисколько, господин Боксон! Каждый вечер вы бродите по нашему городку, подолгу разговариваете с продавцами в магазинчиках, со служащими на бензоколонках, переговорили со всеми работниками нашей больницы… Вы даже заходили в котельную муниципального комплекса, беседовали с кочегарами… Почему бы вам, наконец, не поговорить со мной?.. У кочегаров вы тоже спрашивали про Гватемалу?

— Нет, если бы я задал им настолько точный вопрос, старший инспектор Дамерон не отпустил бы меня в Бельгию, и мне пришлось бы обращаться за помощью к адвокату, а также — к британскому консулу. Не нужно искушать судьбу…

— А вы не боитесь, что я передам наш разговор инспектору Дамерону?

— Нет, доктор, я этого не боюсь! Потому что тогда мне, конечно, придется давать нежелательные объяснения, но и вы рискуете попасть на заметку в блокнот Дамерона, а он — человек терпеливый, и эта заметка вполне может дождаться своего часа…

— И как много вы обнаружили горожан, имеющих контакты с Гватемалой?

— Только вы, доктор Гальпен… — Боксон грустно улыбнулся, и, так как хирург молчал, добавил: — Я не смею уличить вас в чем-либо недостойном… Но я очень не хочу, чтобы воскресное дорожное происшествие когда-нибудь повторилось…

Что ж, — произнес Гальпен, — надеюсь, вы пройдете свой жизненный путь без дорожных происшествий!..

— Я тоже на это надеюсь, но, как говаривал тот древний римлянин: «Хочешь мира — готовься к войне!»…

— Излишней подозрительностью вы рискуете довести себя до шизофрении, господин Боксон!..

— Если бы я был менее подозрителен, то в вашем морге сейчас лежал бы мой труп…

— Вам ещё представится шанс попасть туда!.. — хирург поднялся, давая понять, что разговор окончен.