Коридор между заборами (попытка пересечь чёрную полосу, идя вдоль неё)

Она наконец-то выпрямилась (Сашка подумал, что он бы напился за половину того времени, что она простояла, нагнувшись) и сообщила:

— Среди того, что я тебе сейчас расскажу, будет мысль, что я тебе не враг, а скорее друг. Ты в это поверишь сейчас авансом?

— Допустим.

— Тогда, пожалуйста, перестань держать меня под прицелом. А то мне очень неуютно.

Сашка кивнул и пистолет опустил. В кобуру, тем не менее его не убирая. Она продолжала:

— И вообще, пойдём в комнату, что ли? Там хоть на что присесть найдётся.

Воронков сомневался, что это так, но всё-таки кивнул и полез обратно через холодильник, который только что так браво перемахнул.

Под сидение девушка приспособила себе одну из порванных подушек, а Сашка устроился на тумбочке из-под телевизора — у неё теперь была обломана одна из коротких ножек, и сидеть приходилось с опаской. Пистолет он не убрал, продолжая держать его в правой руке, потому что авансы авансами, а мало ли что.

Альбиноска явно обратила внимание на этот нюанс, но вслух комментировать не стала, и перешла к объяснениям.

— Итак, что я могу тебе рассказать… Мне довольно сложно будет сделать это, потому что я не очень хорошо представляю себе, до какой степени ты способен поверить в мои слова. Они будут тебе наверняка казаться странными и нелепыми, но поверь, это не уловка. Дело в том, что то, где живёшь ты — это ещё не весь мир.

— Я так и знал. Ты — марсианка,— буркнул Воронков.

— Нет, ты не понял! Вернее, понял слишком упрощённо. Вам известны измерения «далеко — близко», «давно — недавно», но возможны и другие способы совместить или отвести друг от друга части одной и той же Вселенной. Да, Марс от тебя далеко… А моя земля, на которой родилась я, она… нет такого понятия у вас, словом тоже далеко, но не так. Вы, люди Земли, учитесь преодолевать пространственную удалённость, а вот со временем такое делать не можете, хотя и имеете о нём представление. Про остальное же, про что у вас и представления-то нет, даже говорить нечего. Я понятно говорю?

— Понятно, понятно. Пока ничего нового…— Сашка вспомнил Художника, его объяснения и свои догадки.

Он чувствовал, что девушка не врёт, и в то, что она действительно с какого-нибудь параллельного Марса, вполне верилось. Верилось хотя бы потому, что никакому обычному объяснению события последних двух дней не поддавались, а бредовая версия про «пришельцев ниоткуда» логично ставила всё на места. Вернее, позволяла не заботится о какой-то логике. Пришельцы, и всё тут. Что с них взять…

Альбиноска продолжала говорить. Потратив ещё с десяток минут на объяснения, дескать, все миры, несмотря на всю свою разделённость, есть части одного целого, она наконец перешла к своей персоне.

— И получается, что обитатели разных миров имеют разные взгляды. Есть такие, кто исповедует великое зло и активно используют чёрные силы, для того чтобы склонить всё вокруг к своей власти. Есть и те, кто им противостоят, кто служит свету и Добру…

«Я что, всё-таки сплю?! — поразился про себя Воронков, продолжая вслушиваться в высокопарные слова про тёмные и светлые силы, которые извечно противоборствуют во Вселенной.— Может, эта подруга не из параллельного мира родом, а сбежала из какого-нибудь дурного фильма для подростков? Или на самом деле всё так и должно быть, а дурак как раз я, который в подобное не верит?!»

Нет, и ещё раз нет. Невозможно, чтобы всё было так просто. Либо альбиноска держит его за «малахольного адиёта» (ох уж этот Рыжий со своими как бы одесскими словечками!), неспособного понять высшие мотивы, либо… Либо что? Она решила заморочить ему мозги, чтобы в какой-то момент воспользоваться этим? Так или иначе, но фальшь в словах девушки Сашка ощущал вполне.

— …И таким образом мы противостоим друг другу. Случайно в поле зрения врагов оказался ты. Но поскольку мы, исповедующие путь света, не можем допустить, чтобы пострадали невинные, я послана тебя охранять и оберегать. И пока что мне это удавалось! — закончила альбиноска свою речь с победоносной улыбкой.

Воронков кивнул. За то короткое время, пока она договаривала, он принял решение свои сомнения не выказывать, но и не забывать о них. Если это игра, то пусть эта белоснежная красавица думает себе, что он её принял. А потом ведь, чем чёрт не шутит, вдруг она говорит совершенно искренне? Как ни крути, а из-под колёс в первый раз вытащила его именно она, да и с телефонной будкой история — тоже наверняка без неё не обошлось.

Вслух же он сказал:

— Спасибо, конечно. А вообще, что им, как их там — тёмным? Что им от меня нужно?

— Мы пока что этого не знаем,— с готовностью ответила девушка.— Но что-то нужно… Может быть, ты как раз и поможешь разобраться, что. Хотя, надо заметить, ты и сам парень не промах! И в переносном, и в прямом смысле слова…

Глаза альбиноски чуть прищурились, и она чуть искоса смерила Воронкова взглядом, словно оценивая, достоин ли он внимания большего, чем положено ей по обязанностям. И, похоже, решила, что достоин — по крайней мере, так показалось Сашке.