Коридор между заборами (попытка пересечь чёрную полосу, идя вдоль неё)

«Чёрт возьми, марсианка она или нет, но девчонка вполне приятная, и если я ей нравлюсь, то может получиться интересно…»

— …Да и стыдно из такой пушки промахиваться. Дашь глянуть? — закончила альбиноска и протянула руку. Сделала она этот жест с такой же уверенностью в том, что ей не откажут, с какой вела себя до сих пор. Но что-то в этом проскользнуло не то — может быть, она протягивала руку слишком быстро, или изменился прищур её глаз, став чуть более пристальным, чем требовалось? Воронков не смог бы сказать, что конкретно его насторожило, но неприятное ощущение, сродни ощущению, испытанному под взглядом куклы-с-чайника вдруг вновь заставило его вздрогнуть.

— Нет, не дам! — довольно-таки резко ответил Сашка и, желая загладить неловкость попытался перевести всё в шутку: — Цвет этой железки не пойдёт к вашей сумочке.

По лицу девушки проскользнула лёгкая тень досады — или Воронкову показалось, что проскользнула,— но она тут же вновь тонко улыбнулась, раздвинув губы лишь чуть-чуть.

— Я вас разочарую — у меня нет сумочки!

— Вот-вот, поэтому и не подходит,— не уступил Сашка и решил перевести тему: — Слушай, а может, поедим? Я-то уже давно голодный, ну и ты за компанию пристраивайся. Правда, разносолов не обещаю, но макарон с тушёнкой сварю… Если только эти скоты банки тоже не повскрывали. Слушай, а что они искали, ну хоть примерно подскажи?

— Не знаю! — отмахнулась альбиноска и предложила: — Поскольку я твоя защитница, от язвы желудка я тебя тоже защищать должна. Да и тушёнки твоей мне не хочется. Поэтому сегодня обед обеспечиваю я.

— А у меня всё равно готовить больше не из чего.

— Глупый, я совсем не собираюсь стоять у плиты. Как тебе идея пообедать в «Апеннинах»?

Воронков даже присвистнул.

— У меня денег ровно столько, чтоб туда войти. А за столик сесть уже не по карману.

— Я же сказала — обеспечиваю. Вот уж о чём не беспокойся, так это о деньгах.

Сашка задумался, а потом согласно махнул рукой. Отобедать в приличном месте с привлекательной спутницей — почему бы и нет? В конце концов, этот обед можно рассматривать как некую компенсацию за злоключения. Должна же быть на свете справедливость!

На улице Сашка сначала порадовался наконец-то проглянувшему в облаках солнцу, а потом вновь вернулся к финансовому вопросу:

— А деньги вы, небось, на каком-нибудь кварковом дубликаторе делаете? А то ведь на бумажках там номера разные, можно и нагореть!

— Ох, милый, ну и начитался же ты всякого! Деньги у меня вполне настоящие, я б даже сказала, заработанные честным трудом. Каждый мирок, до которого мы доходим, перво-наперво исследуется и в нём закладывается что-то вроде базы. Чтобы в случае чего не испытывать нужды в чём-то. Ваша система основана на деньгах — так мы их и зарабатываем, причём вполне законно. У нас есть пара фирм, которые выполняют заказы… Ну, словом такие заказы, на которые у вас надо затратить уйму времени и средств, а нам это ничего не стоит. А цены ставятся среднеместные. Вот и доход, понимаешь?

— Понимаю, чего тут не понять,— кивнул Воронков. Альбиноска искоса взглянула на него, и сообщила ободряюще:

— Так что, если надо, можем и тебе подбросить. Кстати, а действительно — ведь всё время быть рядом с тобой у меня не получится. А с деньгами ты и самостоятельно сможешь продержаться на плаву гораздо доль… лучше. К тому же макароны с тушёнкой из рациона исчезнут. Как тебе идея?

— Идея хорошая, я подумаю,— без энтузиазма ответил Сашка.

— А что тут думать?! — удивилась девушка.

— Ну… Я так сразу не могу. Это всё так неожиданно…— начал мяться он, и альбиноска не стала настаивать, лишь заметила, что размышлять стоит побыстрее, ибо «дают — бери».

«Да, дают — бери, а бьют — беги,— согласился про себя с ней Сашка.— Только бывает — для того и „дают“, чтобы не убегали, когда начнут „бить“».

Он усмехнулся про себя: «Странное какое-то у меня отношение к этой красавице: с одной стороны, она мне безумно нравится и меня к ней совершенно откровенно тянет, на самом что ни на есть физиологическом уровне. Хотя чисто внешне она и не в моём вкусе. А с другой — я на сто пудов уверен, что она чего-то крутит. Не договаривает, просто врёт, или осуществляет какой-то план — хрен знает. Но крутит, ой крутит…»

Идти с альбиноской по городу было приятно, и в то же время как-то странно. Приятно потому, что она прямо у подъезда так доверчиво приникла к Сашке, что ему ничего не оставалось сделать, кроме как обнять её за плечи. Она в ответ положила руку на пояс ему, и дальше они шли в положении «любовь до гроба ещё с прошлой пятницы».